Последний костер

– Солдаты, – проворчала Вигдис. – Кровь кипит. Они ведь воюют там, на востоке?

– Да, степняки вторглись в графства на исходе лета.

– Вторглись? – нахмурилась женщина.

– Напали, – пояснила Ивон.

– А. Тогда понятно, почему Велеслав делать вид, что ничего не видеть. Я понимать, что он чувствовать, но не одобрять. Когда я быть в такой же… ситуация, я поступить иначе, и до сих пор считать, что это быть правильно.

– Ты была в такой ситуации? – удивилась жрица. – На месте Велеслава?

– У меня быть свой отряд, – улыбнулась воительница. – Мы быть сильный отряд… Вражда со многими. Расстались, когда я пошла за Мальфри, осела и ждать ребенка.

– У вас есть ребенок? Ты никогда не говорила об этом.

Перед тем как ответить, Вигдис бросила долгий, тоскливый взгляд на мужа, который за все это время так и не оторвался от записей, пропустив чуть было не начавшуюся драку. Глубинным чутьем он знал, что все в порядке, и полностью полагался на свою верную защитницу.

– Не родиться. На наш дом напасть разбойники, всех убить, женщин снасиловать… Мой сын умереть внутри.

– Какой ужас, – Ивон прижала руки к щекам, в исконном жесте, испытывая искреннее горе.

Она была жрицей Ниневии, богини, дарующей жизнь. Не раз и не два ей приходилось молиться за женщин, ожидающих или желающих детей. Путешествуя по графствам, жрецы духа земли налагают благословение не только на поля и сады, но также и на людей, чтобы дети рождались здоровыми и сильными, и чтобы рождались вообще. И хоть сама она не познала еще радости материнства, но от всей души сочувствовала беде Вигдис.

– Было больно, но мы справиться. Уехать, начать заново… Но больше не получаться. Я быть беременна, но ни разу не доносить. Вот мы и здесь.

Вигдис грустно улыбнулась и встала, собираясь уходить. Уже давно пришло время Альмоса, а завтра им вставать с рассветом.

Наутро они двинулись дальше, изредка останавливаясь, чтобы дать роздых коням, да еще задержались возле кострища, которое благословил Янар. Когда Ивон наблюдала за действиями жреца, к ней подошла Каару, и остановилась рядом, не торопясь завести разговор. Жрица Плодородия не выдержала первой:

– Ну? Ты хотела мне что-то сказать?

– Я видела, как ты смотрела на меня, – не отводя взгляда от молящегося Янара, ответила Каару. – Наверное, ты думаешь, что мы с твоим женихом были близки… Это не так.

– Я знаю, – резко ответила Ивон, слегка покраснев. Слово «жених» было ужасно непривычным. – Янар не смог бы сделать мне предложения, стой у него за спиной любовница, пусть даже и бывшая.

– Янар очень хороший, – кивнула дочь вождя. – Тихий, особенно для того, в ком пылает благословение огня, но хороший. Береги его.

Ивон ничего не ответила, и вскоре жрица четырехрукой отошла в сторону, к Мэргену, который пытался поговорить с Вигдис. Было это чрезвычайно смешно, и все, знающие старое наречие, тихо посмеивались, прислушиваясь к этому «разговору». Вигдис коверкала слова, используя неправильные формы, а Мэрген никак не мог справиться с акцентом, так что эти двое совершенно не понимали друг друга. Наконец Мальфри не выдержал, и как единственный, кто знал все три языка (и даже больше), вмешался, разъяснив обоим, о чем они вообще говорят. Лица воительницы и лучника накрыло осознание, смешанное с благоговением и облегчением. К этому времени Янар как раз закончил, и они снова тронулись в путь.

Глубоким вечером, почти ночью, они прибыли на далекий хутор. Собаки, учуяв чужаков, подняли лай, и из двери крупного дома вышла средних лет женщина, шикнув на брешущих псов.

– Кто такие будете? – хмурно поинтересовалась женщина.

– Да не погаснет, хозяюшка, – выступил вперед Янар.

– И вам не хворать, – чуть оттаяла женщина. – С чем пожаловали?

– Путники мы, едем к Храму Всех Богов. Не приютите ли нас?

– Всех, что ли? – удивилась женщина. – Да у меня тут двое хорошо если поместятся… Да в сарае, на сеновале еще трое лягут. А вас вон сколько!

Янар как-то растерянно оглянулся на большую компанию, словно впервые осознал, что их и вправду тут целая толпа.

– Что ж, хозяюшка, спасибо вам и прощайте. Поедем дальше, лучшей доли искать.

– Да куда ж вы, торопливые, ночь на дворе! – всплеснула руками женщина. – Оставайтесь тут, паны и паненки. Там, под ивами, кострище есть, может, разожжем как-нибудь.

– Янар, – тронул жреца за плечо Мальфри. – Останемся.

– Будь по вашему, – согласился тот. – Покажите, где тут у вас кострище, может, благословить надо? Или в доме очаг? Как вы вообще тут одна живете-то, не страшно, вдруг потухнет?

– Ой, так тут Храм недалече, уж доберусь как-нибудь, – вновь всплеснула руками женщина. – Пошли-пошли, покажу, где кострище – тут прямо на поле, под ивами…

Пока они шли к кострищу, женщина вовсю рассказывала про свой хутор, про то, как счастливо ей тут живется, да вот только тяжело, без мужской руки. Муж помер два лета назад, дети, все три дочери, повыходили замуж да разъехались кто куда, вот, недавно приезжали, помогали груши собрать, а то у нее уже спина болит по деревьям лазать. А когда Янар разжег костер, она осталась сидеть с ними, рассказывая про свой край да все нахваливая ивы.