Последний костер

– Мы ведь с ней так и познакомились, помнишь? Какой-то воин из Даваа вспорол ей бедро, а я был единственным из наших, кто оказался поблизости. Да и после было несколько случаев. Но все же ей в роли лекаря приходилось выступать много чаще. Все, готово. Одевайся, и пойдем, хан ждет.

– Я видела ваши спарринги, – покачала головой Каару. – Ее яростное безумие полностью соответствует твоей холодной расчетливости. Вы лучшие воины степи.

– Еще несколько лет, и ты присоединишься к нашей славе, – улыбнулся Хаган. – И все же до Манзан и тебе, и мне, и даже великому хану далеко.

– Скучаешь по ней? – невнятно спросила Каару, натягивая рубаху через голову.

– Невероятно. Когда мы вернемся в Сердце степи, она встретит меня с нашим сыном на руках.

– Или с дочерью. Ты что, не хочешь, чтобы у вас была девочка?

– Я знаю, что это будет мальчик. Ниневия явилась мне во сне, чтобы сказать это.

– Делать ей больше нечего, чем захаживать в твои сны, – фыркнула Каару. – Идем, послушаем, что желает сообщить отец.

– А теперь я попрошу выйти Сарнай. Старшая жрица прибыла сюда из самого Священного города с замечательными новостями, выслушаем же ее.

К центру шатра вышла полноватая, немолодая уже женщина, однако движения ее были твердыми, а взгляд цепким. Жрица скорее была воином закулисья, но и в битве могла постоять за себя. Все это Каару поняла за те короткие мгновения, когда женщина занимала предложенное ей место.

– Спасибо хан, – кивок ее был скорее как от равного к равному, но хан не обратил на это внимания. – Новости, что я привезла из Священного города воистину радостные – северные племена, включая дариганг и манханг, все принесли присягу великому хану. Когда я уезжала, племя сартул уже выслало своих воинов на запад, остальные также скоро прибудут сюда.

– Учитывая сегодняшнюю победу, – движением руки хан отпустил жрицу, – это означает, что теперь вся степь объединена и подчиняется мне.

– Великий хан! – грянуло в шатре, как только смысл этих слов дошел до собравшихся. – Каан!

С довольной улыбкой хан поднял вверх руки, принимая поздравления и одновременно прося успокоиться разошедшихся степняков. Хотя не только их – в глубине шатра Каару заметила уже знакомого ей жреца Похищенного бога и необычного вида мужчину, со светлыми волосами и голубыми глазами. На его груди болтался медальон в форме спирали, а этот символ, насколько было известно девушке принадлежал Ульгу.

«Жрецы трех богов в одном шатре, – подумала Каару. – Явились, чтобы засвидетельствовать триумф великого хана. Поистине, знаменательный день».

– Завтра мы будем праздновать, – продолжил хан, как только восторженные крики затихли. – А на следующий день выдвинемся в Улган. Сарнай, вас, как почетную гостью из Священного города, я попрошу совершить воззвание к Иштар в местном храме.

– Приму за честь, – ответила жрица, но почему-то выглядела она недовольной.

– Тогда на сегодня все свободны. Отдыхайте, друзья, вы это заслужили.

Хаган и Каару остались в шатре, чтобы лично поздравить отца.

– Иштар явила свою волю, – устало, но громко сказала Сарнай.

С кивком благодарности она приняла кувшин воды, поднесенный ей одной из младших жриц. Воззвание было нелегким делом даже для старших посвященных, и то, что Сарнай смогла остаться на ногах, говорило о ее немалой силе. Каару, как и все прочие собравшиеся, с нетерпением ожидала, когда же наконец воля богини станет известна.

Во время воззвания Каару, как и другие жрицы в храме, четко ощущала присутствие Иштар, но не могла ни видеть, ни слышать богини. Если бы Повелительница Бурь показалась всем находящимся в зале жрицам, то все они слегли бы, как после сильнейшего отката. Суть могущественных духов была слишком тяжела даже для посвященных. Наконец Сарнай распрямилась, и голос ее разнесся по всему Улганскому храму:

– Матерь Битв благосклонна к своим детям! Сегодня она явилась мне, чтобы засвидетельствовать своё одобрение всеми действиями Великого хана и благословить его на новые войны! Теперь, когда вся степь находится под сильной рукой Каана, пришло время заявить о себе, настал час наше славы! Весь мир должен узнать о величии степи, и первыми, на кого обратим мы свое внимание, станут погрязшие в конфликтах и разобщенные графства. Мы, сохранившие великий дар, верные сыны Владычицы Гроз, явим миру свою ярость! Так сказала Иштар и да будет так!

На мгновение воцарилась тишина, а затем стены древнего храма дрогнули от рева сотен глоток собравшихся под его сводами людей. В религиозном экстазе степняки вскинули свои мечи, топоры и луки, грозя то ли небу, то ли лежащим на западе и пока еще ничего не подозревающим жителям перешейка. Каару стукнула одним своим мечом о другой, и ее примеру последовали другие жрицы, а за ними и простые воины. Вскоре равномерный и ритмичный звон стали заполнил храм, и любой человек, оказавшийся поблизости, невольно бы поежился от этого зрелища. Одержимые силой воинственной богини степняки внушали настоящий страх.