Последний костер

Очередная деревня на его пути. Или, вернее будет сказать Пути? Некоторые жрецы, даже имея возможность основать собственный приход или приобщиться к крупному храму продолжали свою бродяжническую жизнь до самого конца. Такие одиозные люди верили в свое высшее предназначение и именно таким образом понимали цель своего служения. «Смысл нашей жизни – даровать священный огонь», – так говорили они. В ордене таких фанатиков и уважали, и посмеивались одновременно. Кто же в здравом уме предпочтет ночевку в очередной нищей деревушке сытой жизни в храме? Янар отчасти был согласен с фанатиками от веры, но и понимал храмовых клириков.

Вечно на дороге, вечно в странствиях. Бесконечный путь затягивает и завораживает своим одновременным однообразием и разнообразием. Иногда Янару казалось, что все, что можно увидеть в этом мире, он уже повидал; а иногда он резко осознавал свою ничтожность и вопиющее невежество, столкнувшись с чем-то необычным и поражающем воображение.

Долгая дорога настраивает на размышления. Шагая и шагая, человек не замечает, как погружается в некий транс, совершенно непохожий на тот, в который впадают служители богов во время молитв. Призывая бога, жрец впадает в религиозный экстаз, отстраняется от своего тела, уступая его могущественной сущности. Дорога ведет себя по-другому. Можно сказать, что лишь в дороге человек остается наедине с собой, самим собой. В голову лезут мысли и непрошенные воспоминания. Вдруг оказывается, что что-то, что, кажется, ты должен был забыть уже давным-давно как нечто незначительное, засело в памяти и в такие моменты вырывается наружу. Забытый дом, келья в ордене, одно из свиданий с любимой… обрывки, осколки жизни, которая проходит чередой однообразных дней, заполненных дорогой.

Еще одна деревня. Совсем маленькая, удивительно, как в ней до сих пор живут люди. Возможно, ее спасает лишь то, что от большого тракта совсем недалеко, а на нем можно словить проезжающего мимо жреца. Ну и конечно, такие как Янар иногда заглядывают. Вот только, ожидая жреца можно замерзнуть насмерть.

– Ох, пан, слава Светлым богам, што вы до нас добралися! Уж и не ведали мы, шо робиць, шо нам делать да как жыць! У Дуньки в хаце очаг затух, да зусим. Ужо и Миця ей огня давал, и Стася, и даже Влада, упокой госпожа ее грешную душу! Да тольки тухнець, тухнець и усё! А як Никола дау, так евойный факел и зусим патух, данесци не успели. Цепер ёй ужо усе даваць баяцца, тут ка бы самим без огня не остацца.

Маленьким деревням тяжелее всего. Если в одном доме потух очаг, то разжечь его снова уже может и не получиться. А если получится, то сердобольные соседи поплатятся за это собственным благословенным огнем. Похоже, эта деревня находилась на грани вымирания, раз уже даже факелы из еще горящих очагов тухнут в считанные мгновения.

Удивительно, как чудо, настоящее божественное чудо может превратиться в рутинную работу. Янар вызывал огонь раз за разом, и тот вид, что повергает обычных людей в трепет, уже не вызывал в нем почти никакого удивления.

Молодой жрец вспоминал свои первые дни обучения в ордене, когда он и ему подобные детишки, открыв рты ходили по величественному храму, где в каждой нише горел вечный огонь. Они все еще не могли поверить в свою избранность, но уже преисполнились благодарности богу, позволившему им попасть в столь потрясающее место.

Большинство будущих жрецов, как и сам Янар, были выходцами из бедных семей. Встречались и дети купцов, и даже благородные, но таких было мало. Сам Янар считал, что это из-за богатой жизни. Когда не видишь подлинного положения дел, когда потухший очаг не является трагедией, которую можно и не пережить, то не можешь испытать огня истинной веры.

В детстве Янар был очень застенчивым. С возрастом эта его черта притупилась, ушла вглубь под давлением постоянно почитания со стороны обычных людей. Но тогда, в первые дни в ордене, маленький мальчик боялся слово сказать и открывал рот только тогда, когда этого требовали наставники. Учиться было несложно. Перво-наперво их обучили грамоте и счету, уже после этого их познакомили и со всеми другими науками, которые изучают благородные, исключая те вещи, которые никогда бы не понадобились им в жизни. Сначала они все жили в общих комнатах, но потом, когда их начали учить обращениям к богу, маленьких мальчиков и девочек расселили в собственные кельи. Девочек было совсем немного – орден Анвара преимущественно состоит из мужчин, в противовес ордену Ниневии, хотя оба они позволяют вступать в свои ряды всем, на ком лежит благословение бога. Расселение производили для того, чтобы юные послушники могли легче находить свой путь к богу, не стесняясь находящихся рядом товарищей, и маленький Янар был этому очень рад. Он всегда очень смущался, когда кто-то заставал его в такие интимные моменты и начинал сбиваться, терять концентрацию. На занятиях стало намного тяжелее.