Последний костер

– В природе существует множество диких духов, – начал объяснять Михель. – Никто не знает, чем занимаются эти существа на свободе, но точно известно, что они крайне территориальны: если на этой поляне поселился дух земли, то на большом расстоянии никто не встретит больше ни одного духа. И чем больше сил у этого мелкого бога, тем большую территорию он занимает. Так Великие Боги, Первенцы Стихий властвуют над всем в мире… Но я отклонился от темы вопроса. В местах, где обосновались духи стихии огня, мы, жрецы Похищенного Бога организовали кострища, питающиеся силой местного божка, позволяя не благословенным людям высекать искру, от которой разгорится пламя. Но все духи крайне свободолюбивые существа, они не приемлют, чтобы их использовали, и стремятся освободиться. Вот почему мы вынуждены навещать кострища и заново читать молитвы, именем Анвара призывая мелких духов отдавать свою силу на благое дело.

Ивон вздрогнула, услышав имя Похищенного бога из уст этого жреца. На ее памяти имя это произносил только Янар, и говорил он совсем не так – в его голосе слышался трепет и восхваление, Михель же произнес это слово буднично, как будто позвал старого друга или хорошего знакомого. Ивон слегка покоробило такое отношение к Великому духу, но она не до конца понимала причины этого.

Они задержались надолго, ожидая, пока Михель проведет все необходимые ритуалы. Глядя на его работу, старшая жрица улавливала знакомые элементы, жесты и слова, о которых ей рассказывал бывший возлюбленный. Отвлек ее Радогаст, заметив, что из-за этой задержки они вряд ли успеют прибыть к следующему селу вовремя.

– А ночи нынче холодные, осень в разгаре, – поежился жрец. – Хорошо, что с нами Михель.

– Надеюсь, на сей раз для него найдется более радостное и подходящее занятие, – вздохнула Ивон. Прошлая деревня вымерла практически полностью, и лишь несколько молодых людей избежало страшной участи.

Девушка страшно устала. Молитвы, на которые не приходил ответ невероятно утомляли ее, а таких, увы, было большинство – Ниневия или вновь отправилась в странствия, или просто не желала помочь обреченным. Раз за разом у жрицы возникало стойкое ощущение, что богиня копит силы, не желая размениваться на мелкие просьбы, а то, что все ее горячие молитвы для Первенца Стихий просто небольшие просьбы, Ивон не сомневалась. По крайней мере, ее утешало то, что Божена получала не больше отклика, чем она сама, а значит, покровительница не совсем отвернулась от своей дщери. Но даже такие редкие и слабые отклики вызывали облегчение – после того страшного времени, когда богиня не отвечала вовсе. Те дни стали для Ивон настоящим испытанием, и теперь она совершенно другим взглядом смотрела на веру жрецов Похищенного.

В очередную деревню на их пути они прибыли чуть позже полудня, и Ивон с замиранием сердца услышала многочисленные звуки, которые всегда окружают людское жилье. На первый взгляд ей даже показалось, что болезнь вообще не добралась сюда, но вскоре она заметила заколоченные окна и закрытые дымоходы. В этот раз они успели почти вовремя.

– Мне надо осмотреть всех жителей деревни и приезжих, – в очередной раз устало повторила Ивон, пытаясь втолковать старосте, что же она хочет.

– Извольте, здесь усе, – насупившись, отвечал ей седой мужчина.

– Не все, что ты врешь, – не выдержал Радогаст. – Я же вижу, как занавески шевелятся в половине домов! Зови всех сюда, иначе прикажу этим молодцам силой вытаскивать людей наружу.

– Да что хотите делайте, – еще больше осерчал староста. – А я, кха-ха…

– Божена, – тихо сказала Ивон жрице. – Надо пройтись по домам, осмотреть всех. Если есть больные, ставьте метку на двери, и идите дальше. Главное сейчас – отгородить их от не заразившихся.

– А староста? – шепотом поинтересовалась лекарка.

– А староста, – вздохнула жрица, – очевидно уже испытывает приступы паранойи. Видела, как кашель сдерживал? Да не сдержал…

Натянув на лица пропитанные сивухой тряпки, бойцы Лешека и жрецы разошлись по домам, в первую очередь выискивая людей с красными глазами и несдерживаемым кашлем – это были признаки начала конца, и дома с такими людьми следовало пометить в первую очередь. Уже потом, когда предварительно здоровых оградят от явно заболевших, Ивон и Божена смогут осмотреть каждого, вынося вердикт и вознося молитвы. По счастью, в этой деревне им встретилось всего несколько людей в крайней стадии болезни, отчего сердце Ивон воспрянуло к небесным высям. Если хворь удастся сдержать здесь, возможно чуть севернее…

– Ах ты ж, мелкая с…!

Услышав крик, Ивон быстро выбежала из хаты, повыше подтягивая юбки. Один из людей Лешека – ее людей – изо всех сил пытался сбросить с себя девчонку-подростка, которая буквально оседлала воина. Как диковинный зверь, девчонка вцепилась в загривок мужчины и с криками, слезами и кашлем рвала на нем все, куда дотягивались ее ручки – волосы, одежду, повязку на лице. Воин старался скинуть прилипалу, но подросток уворачивалась от его рук, прижимаясь изо всех сил и явно даже близко не осознавая, что вообще происходит.