Последний костер

Возможно, они признали в ней жрицу Ниневии и надеялись на помощь. Может, они просто хотели разойтись миром. Может, они понимали, что не выстоят против ее вдвое большего отряда и не хотели нападать первыми – теперь уже никто не скажет. Толкнув стоявшего рядом Радогаста, она схватила Божену за руку и ничком упала на покрытую еще не растаявшим с ночи инеем траву. Первая стрела пролетела над тем местом, где только что была ее голова и чудом не задела стоявшего позади Михеля. Жрец, громко охнув, грузно повалился на землю вслед за почитателями Ниневии. Битва была недолгой – степняки, какими бы не были хорошими бойцами, не выстояли против вдвое превосходящих сил. К тому же, как подозревала Ивон, они все должны были быть ослаблены болезнью, по ее наблюдениям случаи, когда перед смертью зараженные становились невероятно сильны, как памятная девочка, единичны и порождены скорее отчаянием, а не прихотью заразы.

Когда звуки борьбы окончательно стихли, Ивон рискнула приподнять голову, только сейчас поняв, что все еще вдавливает Божену в землю. Действительно, все кончилось, однако один из ее бойцов был ранен – кровавое пятно быстро набухало на рукаве куртки.

– Я умру, да? – тихо спросил воин, когда она шептала молитву, зажав края раны руками.

Ивон закончила молитву, ощутив, как рана закрывается под ее руками, прежде чем поинтересоваться, почему он так считает.

– Он ударил меня своей саблей, а потом я задел его шею, – пояснил боец. – Тут его крови больше, чем моей. Со мной будет то же, что и с Лесьяром?

С трудом Ивон припомнила, что Лесьяром звали того солдата, что остался в деревне, проявив все признаки хвори.

– Не обязательно, – попыталась она успокоить солдата, хотя понимала, что шансы на это велики. – Поток твоей крови мог смыть заразу, к тому же Ниневия благосклонна к тебе, видишь, как быстро закрылась рана…

Ивон ошиблась. К вечеру следующего дня молодого воина начало лихорадить, наутро он уже не мог сдержать кашель, а после полудня Михель зажег для него последний костер. Мужчина угас стремительно, как уходят порой друг за другом влюбленные, не вынеся смертной разлуки. Ивон, как могла постаралась облегчить его страдания, напоив маковым раствором и до полной потери голоса читая молитвы. Сначала об излечении, а потом о прощении – она чувствовала, что подвела его, что именно ее приказ атаковать стоил жизни этому воину.

– … одних она забирает стремительно, за считанные часы вызывая непрекращающийся кашель и сходную зимней лихорадку. Другие же могут сопротивляться до недели, наращивая симптомы постепенно. Очевидными путями распространения хвори служат воздух, выдыхаемый зараженными и кровь, вызывающаяся крайне быстрое проявление симптомов, таких как кашель, покраснение глаз и горячку…

– Паранойю забыла, – поправила жрицу Ивон.

Божена читала ей свои заметки о болезни, пока их воины подготавливали лошадей к очередному дню пути. Девушка получила прекрасное образование, и могла лечить болезни не только как жрица, но и как обычный врачеватель, отчего Ивон и пригласила ее в это путешествие. Имелась большая вероятность, что девушка придумает, как остановить заразу без божественной помощи.

– Да, точно, паранойя, – Божена заскрипела оловянным карандашом по серой бумаге. – Тебе не кажется, что к жрецам больные более настороженны? Помнишь, в прошлой деревне один чуть не набросился на Михеля, все говорил об очищающем пламени?

– Думаю, они просто наслушались сказок «Сынов грозы», – заметил Радогаст, прислушивающийся к их беседе. – Я слышал, многие их кавалькады проносились здесь незадолго до болезни, спешили на север, через перевал.

– Он еще открыт? – удивился Михель. – Сейчас так холодно, что я думал, на перевале давно снег.

– Тут всегда так, – покачала головой Божена, которая сама была родом недалеко из этих мест. – Восточнее, ближе к Великой реке все еще царит если не лето, то что-то похожее. Думаю, деревья еще только начинают золотиться. Рассказывал мне один жрец Альмоса, почему так, да я запамятовала. Помню, что ветры так дуют, из-за гор и степи, крутит их воздушный бог в свое развлечение, а люди мерзнут осенью и зимой, и все цветет по весне. Ах, видели бы вы, какие здесь цветут сады!

И каждый жрец на небольшой поляне улыбнулся чему-то своему.

Божена умерла через три дня – женщина в приступе паники ударила ее ножом, когда жрица попыталась прочитать над ней молитву. Попала прямо в бедренную артерию, девушка просто не успела дочитать до конца молитву своей заступнице. Когда на крики прибежала Ивон, дух жрицы уже покинул тело, а женщина, осознав, что натворила, залилась горючими слезами. Вскоре и она ушла вслед за Боженой – богиня отказала ей в любой помощи, и женщина умерла тяжело, захлебываясь кровью и буквально выплевывая свои легкие.