Последний шанс

— Позвольте наконец высказаться мне, — начал я, обращаясь ко всем и в то же время к нему одному. — Я здесь не один раз слышал о том, что методы Кам-Хейнаки заведут нас в тупик. Те самые методы, кстати, благодаря которым сейчас Хайлам расширяет свои владения в Галактике, став одной из наиболее влиятельных планет; благодаря которым сейчас наши ученые одними из первых осваивают эргонные технологии. Ну что ж, допустим. Но если вы правы — то, господа, не это ведь главное! Если Кам-Хейнаки ведет в тупик то кто же, спрашивается, способен вывести нас из этого тупика?

Я не видел, какова реакция на мои слова, но почувствовал, что здесь надо выдержать паузу. В зале было тихо — очевидно, все слушали внимательно. Потом я продолжил:

— Мне известно, что многие из присутствующих видят в качестве нового правителя никого иного как меня, Чен-Крамбаля, вашего покорного слугу. Вероятно, они считают, что в моем лице получат более мягкого и уступчивого руководителя, вовсе не такого деспота, как Хейн. В этом они, возможно, правы. К сожалению, они ошибаются в другом. Я не считаю, что способен справляться с руководством такой сложной и, прямо скажем, гигантской социальной системой, какой является сегодня планета Хайлам, так же хорошо, как справляется Кам-Хейнаки. Да, господа: я могу командовать армией, но я не смогу управлять всем народом.

Это, конечно, был удар. Я не видел в тот момент лицо Хей-Тиррипа, но мне стало даже немного жаль его. И все-таки я должен был добить:

— Итак, я не смогу сменить Кам-Хейнаки. Но кто же тогда? Высказывались мнения о том, что нашему государству вообще не нужно единоличное правление, и всю власть надо передать Собранию. Но позвольте, господа! Неужели вы считаете, что управление нашей планетой должно уподобиться тому балагану, который мы сегодня здесь наблюдаем?

Зал зашумел. Я ждал тишины; теперь-то я мог спокойно ждать!

Странно: по сути это был проигрыш, но я нисколько не чувствовал себя проигравшим. Ну о каком-таком проигрыше могла идти речь, если в этот момент я владел мыслями и чувствами тысячи человек?

Когда все умолкли, я заговорил снова:

— Итак, этот вариант мы тоже отбрасываем. Ну так кто же? Кто мог бы заменить Кам-Хейнаки на высоком посту? — я обернулся на сто восемьдесят градусов. — Наверное, кто-нибудь из сидящих в этом ряду?

Может быть, Хей-Тиррип?

Теперь я его видел. Он вжался в кресло, весь стал какой-то съежившийся, будто уменьшился в размерах. Глаза глядели ни на кого — уткнулись в пол и усиленно делали вид, будто нашли там что-то интересное.

— Прошу! Пройди сюда и скажи сам, — я оставил трибуну и отошел немного назад, освобождая путь.

Мне вспомнились лихие времена, когда наша компания под предводительством Хейна носилась по городу, очищая его от всякой грязи. Однажды мы поймали сразу пятерых бандитов. Троих пришлось прикончить прямо на месте — это были уже стопроцентные грекшены, «потерянные души», с такими не стоило даже пытаться разговаривать. Двое других выглядели не настолько безнадежными. Одного Хейн отдал нам на проведение «воспитательной работы», другого забрал с собой и исчез на пару часов. Понятия не имею, что он делал с ним все это время. Через полтора месяца мы случайно встретили его в какой-то лавке — бывший бандит подрабатывал там то ли грузчиком, то ли не знаю кем еще. Хейн отвел его в сторонку и тихо спросил, не имеет ли он какого-либо отношения к ограблению, случившемуся вчера в соседнем магазине. То, что я увидел после этого на лице несчастного, было одним из наиболее сильных выражений ужаса, когда-либо виденных мной за всю мою жизнь.

Хей-Тиррип, надо отдать ему должное, держался гораздо лучше того парня. И все-таки примерно такой же ужас жил сейчас в его душе и понемногу прорывался наружу. Он вышел на трибуну, и тотчас оказался между двух огней: с одной стороны на него смотрел я, с другой — Кам-Хейнаки.

— Я… думаю… — бормотал Тир. — Думаю, что… что стать правителем планеты — слишком большая честь для меня, — выпалил он на одном дыхании.

— Хочешь сказать что-нибудь еще, Хей-Тиррип? — спросил Хейн.

Тот мотнул головой, сошел с трибуны и поспешил на свое место.

Я легонько кивнул: мол, иначе быть и не могло. Прошел вперед и снова заговорил:

— Так что же получается, господа? Вы хотите снять Кам-Хейнаки — в то время как реальной альтернативы ему на сегодняшний день нет! Так о чем мы с вами можем еще говорить? Я считаю, что вопрос исчерпан и обсуждать здесь больше нечего. Впрочем, возможно, что-то хочет сказать сам правитель?

Он, ясное дело, хотел. А мне совсем не хотелось возвращаться на место рядом с Хей-Тиррипом, поэтому я просто отошел в сторону и дальше слушал стоя.