Последний свидетель. История человека, пережившего три концлагеря и крупнейшее кораблекрушение Второй мировой

Вим знал ответ, но предпочел не думать об этом. Он сердечно поблагодарил доктора и направился к своему бараку. Там он тщательно вымылся и решил раздобыть себе новую одежду, потому что у него еще оставался небольшой запас сигарет. Весь день он провел в бараке, чтобы не испытывать судьбу.

На следующий день Вим в чистой одежде просто отправился в мастерскую и с невозмутимым видом доложил о себе капо.

– Что ты тут делаешь? Ты должен был находиться в поезде!

– Знаю, герр капо, но меня сочли негодным.

Капо с изумлением воззрился на него. Понятия «негоден» в лагере не существовало – только жив или мертв. Если находишься на грани смерти, тебя отправляют в Schonungskommando, а если уже почти мертв, то в Revier. Но негоден?! Капо дал Виму щетку и приказал мести вокруг здания. Эта работа заняла у Вима все утро. После обеда ему поручили измерять станки в мастерской. Вечером капо пришел с эсэсовцем.

– Голландец! – крикнул он.

Вим подбежал к нему, остановился на расстоянии трех метров, вытянулся и снял шапку.

– Häftling nr. 49019 meldet sich gehorsam. Заключенный номер 49019 по вашему приказанию явился, господин, – отрапортовал он.

– Голландец, за что ты оказался в лагере?

На одежде Вима все еще не было красного треугольника – только номер и буква «Н».

– Я не хотел работать на вас, – ответил он. – Вот почему меня арестовали.

– Тогда ты глупый голландец. Мы освободили вас от британцев.

На этот раз Вим разумно промолчал.

– Этот капо хочет избавиться от тебя, – сказал эсэсовец. – Знаешь, куда тебя отправят?

– Нет, господин, понятия не имею.

– На глиняный карьер. А ты знаешь, что это значит?

– Да, господин. Мне конец.

– Верно. Тебе конец. Хочешь работать?

– Да, я хочу работать.

– Тогда иди за мной.

Эсэсовец вышел из мастерской, ведя Вима за собой. Они прошли мимо построек, которые Вим никогда прежде не видел, подошли к деревянным баракам, выстроенным в ряд. Каждый был более сорока метров в длину и около десяти в ширину. Вход в них был отделан кирпичом с двумя большими деревянными дверями. Это были мастерские и гаражи, где обслуживали машины и грузовики компаний, сотрудничавших с СС. Охранник подвел его к капо, указал на него и объявил, что Вим будет работать в его гараже.

21

Кролики в концлагере

Нойенгамме, февраль-март 1945 года

В гараже Вим освоился быстро. Он отвечал за чистоту и порядок в гараже и вокруг. Он старался изо всех сил, чтобы никто не мог его упрекнуть. Вскоре он стал частью интерьера – к нему привыкли, и он старался не выделяться. Для охранников и эсэсовцев он был пустым местом. Когда он на время вышел пройтись по лагерю, никто ему и слова не сказал. Вим снова обрел некое подобие свободы – за колючей проволокой.

Когда его позвал эсэсовец, он собирал канистры, чтобы сложить их в углу. Офицеры сидели в гараже и обедали. Вим давно почувствовал, что они разогревали что-то вкусное в небольшой кастрюльке. Теперь она стояла посреди стола.

– Drecksack! Sauber machen! Засранец! Убери здесь!

Вим не сразу понял, чего от него ждут, и пошел за ведром. Приказ прозвучал снова, на этот раз более резко.

– Drecksack! Sauber machen! Засранец! Убери здесь!

Вим осторожно подошел, встал навытяжку, снял шапку. И тут старший офицер сунул ему в руки кастрюлю и жестом указал на небольшую кухню.

– Danke! – пробормотал Вим. – Спасибо!

С этими словами он скрылся за перегородкой. Он открыл кран и уже собирался сунуть кастрюлю под струю воды, как вдруг его взгляд остановился на дне. Коричневый слой был почти незаметен на черной эмали, но это был слой еды толщиной не менее двух сантиметров. Вим вытащил из кармана металлическую ложку и тщательно соскоблил этот слой, стараясь не шуметь. Гуляш! С кусочками мяса! Еда, достойная короля! Вим припомнить не мог, когда ел так вкусно. Мать его прекрасно готовила, и на ферме его хорошо кормили, но после четырех месяцев на хлебе и супе из брюквы эта жижа показалась ему вкуснее всего на свете. Вим глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Убедившись, что ничего не осталось, он тщательно вымыл кастрюлю, вытер ее кухонным полотенцем и поставил на полку. В гараже он продолжал свою работу. Боковым зрением он заметил, что эсэсовцы ушли. Кастрюли он мыл не раз, а порой ему перепадали и куски хлеба, которые можно было выменивать. Вскоре он обзавелся теплым свитером и раздобыл штаны нужного размера и без дыр.