Последний свидетель. История человека, пережившего три концлагеря и крупнейшее кораблекрушение Второй мировой

Настроение Вима улучшилось, когда стало ясно, что он действительно поедет домой в машине вместе с двумя солдатами из внутренних войск Нидерландов – эта армия бойцов движения Сопротивления была сформирована годом ранее. Когда настало время уходить, к ним присоединились двое молодых людей из Путтена. Они были истощены до предела и находились в ужасном состоянии.

30 мая 1945 года после нескольких часов пути они приехали в город Путтен, где оккупанты убили множество мужчин. Там они высадили молодых людей и поехали в Амстердам, на Твейде Остерпаркстраат. По пути им приходилось то и дело останавливаться у контрольных пунктов и на баррикадах.

В Нидерландах царило праздничное настроение – повсюду висели красно-бело-синие флаги. Но Вим видел, сколько разрушений причинила война. Чем ближе они подъезжали к Амстердаму, тем чаще Вим видел на лицах соотечественников следы голода и лишений.

К вечеру они добрались до Амстердама. Вим вышел перед домом матери, помахал своим спутникам и сердечно простился с ними.

Он позвонил, потом постучал, но никто не открыл. Он звонил и стучал, но бесполезно. Рядом находился дом Джо, и Вим направился туда. Она открыла сразу же, стоило лишь ему постучать, но сразу не узнала младшего брата в брюках почтальона, с вещмешком на плече.

– Вим? – осторожно спросила она. – Это ты?

– Я…

Она крепко обняла его и замерла на несколько минут. Джо была вне себя от радости, что видит любимого брата. Им так много нужно рассказать друг другу. Джо была счастлива. Виму проявлять радость было труднее. Он видел, сколько счастья принесло сестре освобождение, и решил повременить с рассказами о пережитом в лагере. От болтовни Джо у него закружилась голова.

Джо заварила эрзац-кофе – настоящего кофе было не достать, – и стала рассказывать:

– Мы не знали, куда тебя отправили. В Германию, а может быть, в Россию или Польшу. Я была уверена, что ты жив. И щеки у тебя такие пухлые…

Вим лишь улыбался. Он не стал рассказывать об отеках и боли в груди при каждом вдохе.

– Через несколько дней после того как тебя забрали, к нам приехал Гер. Он рассказал про облаву и сказал, что тебя забрали в полицию в Хорне. Мы ничего не знали, пока тебя не отправили на Ойтерпестраат. Я думала, что тебя отпустят. Но нам ничего не сообщали, а потом мы получили твою открытку, где ты писал, что тебя везут в Германию. Какое счастье, что ты вернулся!

– Да, счастье. А где мама? – спросил Вим. – Я стучал, но она не открыла.

– Ну конечно, ты же ничего не знаешь! Она в убежище.

– В убежище?! Мама?!

– Да, в Бевервейке. Уже несколько месяцев как. Я отменила аренду и не знаю, кто теперь там живет. Помнишь тетю Риту с Кляйне Каттенбургерстраат, которая жила напротив нас? Прошлой зимой мама встретила ее младшего сына Дирка с большим чемоданом. Он попросил ее помочь – спрятать от немцев на несколько ночей. Она не стала задавать вопросов. Тебя все равно не было, поэтому он поселился в твоей комнате и спрятал чемодан под твоей кроватью. А через несколько дней к ней пришли полицейские. Мама открыла, Дирка выволокли и увели. А потом они нашли под твоей кроватью чемодан, в котором оказалась разная форма и документы. Маму тоже забрали на Ойтерпестраат. Ее продержали там целый день. Ее допрашивали, но она ничего не знала и хорошо говорила по-немецки. Когда ее освободили, мы все обсудили с Йопом и Гером. Гер знал человека, который занимался маслами и жил вдвоем с сыном. Мама отправилась туда вместе с Бертусом. Так было безопаснее.

Вим смотрел на сестру широко раскрытыми глазами. Она рассказывала об этом, словно заказывала килограмм яблок у зеленщика.

– А Дирк? – спросил он.

Джо покачала головой. Они замолчали.

– Сегодня переночуешь у нас, – сказала Джо. – А завтра посмотрим, сможешь ли ты отправиться в Бевервейк. Я дам тебе адрес.

В конце концов Виму все же пришлось рассказать сестре кое-что о себе. Он постарался максимально все смягчить – рассказал, как собирал сломанные лопаты в Хузуме, как работал в лазарете, как притворился маляром и работал в гараже. Джо смеялась над его изобретательностью, и так они проболтали допоздна. Вим чувствовал себя неважно, поэтому пил только воду, отказавшись от пива и вина.

Перед домом началась импровизированная вечеринка. В соседнем кафе собралось множество людей, но Виму не хотелось выходить на улицу.

Ночью он спал плохо, хотя Джо положила ему на пол роскошный матрас. На следующий день он отправился в Бевервейк. Вим без труда нашел дом, где жила мама. Страшно нервничая, он позвонил в дверь. Увидев на пороге сына, мама не могла сдержать слез.

– Тебя Дева Мария спасла! – с трудом вымолвила она.

– В лагере я ее ни разу не видел, – ответил Вим.

28

Свободен, но все еще в заточении

Амстердам, 1945 год, – Хузум, 1955 год