Последний свидетель. История человека, пережившего три концлагеря и крупнейшее кораблекрушение Второй мировой

Вим бежал и бежал из последних сил, пока его несли ноги. Они пришли за ним. Все они. Капо Рыжий Ян, как обезумевший, лупил его дубинкой, но Виму удалось вырваться, и он бежал со всех ног. В своем полосатом костюме он перепрыгивал канавы и проползал под колючей проволокой. Его ноги по щиколотку вязли в болотистой почве. За ним гнались Паули и Грим. Он отчетливо видел злобу в их глазах. Грим вытащил пистолет. Нужно бежать быстрее, бежать, чтобы спасти свою жизнь. А потом раздался собачий лай. Они спустили на него собак, эти ублюдки. Вдали его ждал поезд – поезд для команды, которой предстояло работать на противотанковых рвах. Десять вагонов в ряд. Нужно добежать до них.

Он почти добежал, но собаки быстро догнали его. Поезд! Нужно забраться в вагон! Он пнул первую овчарку. Слева появилась целая армия эсэсовцев и капо. Дубинки свистели в воздухе. Он слышал щелканье их хлыстов, ощущал тошнотворное зловоние крематория. Дым на мгновение ослепил его. Сможет ли он это сделать? Когда он был готов вскочить в вагон, перед ним появились Туманн и Клингер. Глаза их пылали, они изрыгали ругательства. Оба сатанински расхохотались и наставили пистолеты ему в лоб.

– Нет! Остановитесь!

Джо положила Виму на лоб влажную салфетку. Он сел в постели. Рубашка его промокла от пота.

– Ты снова кричал, – сказала сестра. – И прошлой ночью тоже. Что же там случилось? Что они сделали с тобой?

Вим глотнул воды и не ответил.

– Спасибо… Со мной все в порядке – правда, – вздохнул он.

Больше он не заснул – постоянно ворочался и вздыхал.

Прошло две недели с того дня, когда Вим вернулся домой, и теперь он пытался найти свое место в освобожденных Нидерландах. Каждый вечер повсюду устраивались вечеринки, куда он мог бы пойти, но его не тянуло. Его больше беспокоили вопросы практические. Он обратился в муниципалитет Амстердама, чтобы найти жилье для себя, своего брата Бертуса и матери.

Но законы цивилизованного мира очень отличались от мира концлагеря. Ему приходилось заполнять массу документов и до тошноты объяснять, почему его мать временно оказалась в Бевервейке, а у него самого нет жилья. Выходил он оттуда совершенно обессиленным. А сил и без того не хватало. Вим быстро уставал, задыхался. Ноги и лицо у него по-прежнему отекали, а боль в груди распространялась по всему телу.

* * *

Где-то в июне 1945 года им дали жилье в доме 11 по Рустенбургерстраат, неподалеку от Твейде Остерпаркстраат, но на другом берегу Амстела. Друзья и родственники дали им кое-какую мебель, а благотворительные организации помогли привести жилье в приличный вид. О Хенке думать не приходилось. Во время войны он из мелкого воришки превратился в настоящего преступника и снова попал в тюрьму. На сей раз в отель «Ллойд», центр задержания на Хандельскаде.

Мать заметила, что Вим страшно кашляет, что его мучает боль в груди и легких. Она отвела его к доктору Дасбергу. Во время войны доктор получил временное разрешение на работу, потому что был единственным еврейским врачом в Амстердаме, делающим обрезание. Но после очередной масштабной облавы он вместе с семьей ушел в убежище, и им удалось выжить. Теперь же его дом стал центром притяжения для тех, кто возвращался из концлагерей и разыскивал свои семьи.

Мать Вима уже рассказала Дасбергу, что Вим долгое время провел в разных лагерях. Доктор осмотрел его и направил в еврейскую больницу на Ньиве-Ахтерграхт.

– Пока что вам нужно больше отдыхать, – сказал доктор. – И ни в коем случае не работать и не перенапрягаться.

Вим это понимал. Стоило ему хоть чем-то заняться, как силы мгновенно иссякали. Он часто лежал в постели, но от этого становилось только хуже. У него болело все тело, от шеи до бедер. Доктор дал ему адрес еврейской организации, которая могла оказать ему хоть какую-то финансовую помощь. Вим не мог работать и не получал никакого государственного пособия, так что эта поддержка оказалась очень кстати.

Через несколько недель матери Вима самой пришлось обратиться к доктору. Он спросил, улучшилось ли состояние Вима. Узнав, что ему становится только хуже, он вновь провел полный осмотр и снова отправил его на Ньиве-Ахтерграхт. На сей раз диагноз был ясен: острый плеврит, вызванный другими легочными заболеваниями, которые, по мнению врачей, терзали Вима уже давно. Восстановление должно было занять от года до двух. О работе не могло быть и речи, и о возвращении в мясную лавку пришлось забыть. Вим пришел к Адольфсу и сообщил ему дурные новости. За время войны ситуация изменилась, и в настоящее время мясник и не думал об открытии второй лавки.

Продукты все еще выдавали по карточкам. К счастью, Гер дважды в неделю привозил на своей тележке свежие фрукты и овощи и делился ими с друзьями, прежде чем открывать торговлю на улицах Амстердама. Джо была очень рада: она была беременна, и ей нужно было хорошо питаться.

Когда приблизилось время родов, она переехала к матери и братьям, чтобы родить у них. Роды, конечно же, принимал доктор Дасберг. Вим был счастлив, что сестра снова рядом.