Последний свидетель. История человека, пережившего три концлагеря и крупнейшее кораблекрушение Второй мировой

Эсэсовцы приняли все меры, чтобы на борту выжило как можно меньше людей, способных рассказать обо всем. Были перерезаны все пожарные шланги, отключены системы пожаротушения и насосы, разбрызгивающие воду, сломаны противопожарные перегородки. Спасательных жилетов хватало только для охранников, остальные просто оставили на берегу. Большинство эсэсовцев покинули корабль вовремя. Их не интересовало, что будет с солдатами вермахта, моряками и фольксштурмистами.

Вим отчаянно греб к берегу, а британцы уже вышли на окраину Нойштадта. Около половины четвертого на улицах города появились первые танки, а к пяти они достигли центральной площади. Здесь царил настоящий хаос – беженцы, заключенные, солдаты, мародеры, переодетые в гражданское эсэсовцы. На пляжах тоже было небезопасно. Узников, которым каким-то чудом удавалось добраться до берега, порой пристреливали солдаты вермахта или юнцы из гитлерюгенда. Северо-западнее Нойштадта, близ Пельцерхакена, солдаты получили именно такой приказ. Порой заключенных не пристреливали, а просто разбивали им головы лопатами.

Тем, кто добрался до берега южнее Нойштадта, повезло больше. Эта область уже была в руках британцев, поэтому узников подбирали и отправляли в госпитали или центры по приему – для этой цели британцы реквизировали школу подводников.

По приказу британцев немецкие офицеры и солдаты должны были к шести часам собраться на центральной площади для официальной капитуляции. Освободители уже знали о невообразимой драме, разыгравшейся в море. Около семи вечера они послали корабль забрать тех, кто выжил на «Кап Арконе». Спустя несколько часов корабль вернулся в гавань. На борту было 314 изможденных, раненых, порой совершенно голых узников. Многие умерли в последующие дни от перенесенных лишений – или из-за неожиданного изобилия пищи.

Когда всех пересчитали, выяснилось, что на «Кап Арконе» выжило менее 400 человек. Пять атак и не менее 62 прямых попаданий уничтожили бывшую гордость Hamburg Süd. 1400 заключенных погибли на корабле до воздушного налета, более 4200 несчастных умерли всего за несколько часов до освобождения. «Тильбек» затонул за пятнадцать минут, имея на борту 2850 заключенных. Спастись удалось лишь пятидесяти. Роскошный круизный лайнер «Германия» также затонул во время налета. Экипаж сумел вовремя эвакуироваться. Все две тысячи заключенных на «Афине» выжили во время налета.

В операции «Большой корабельный удар» принимали участие 200 самолетов. Для союзников это была чрезвычайно удачная миссия. Лишь один самолет был сбит вражескими пушками. Пилот на парашюте благополучно приземлился юго-западнее Нойштадта. 23 германских корабля были полностью уничтожены, а 115 так сильно повреждены, что не могли выйти в море.

В британском донесении от 3 мая говорилось:

В ходе блестяще выполненной операции девять самолетов 198-й эскадрильи уничтожили корабль водоизмещением 12 000 тонн и грузовой корабль водоизмещением 1500 тонн. По донесениям, когда самолеты покидали район, 12 000-тонный корабль пылал от носа до кормы. Учитывая погодные условия, можно предположить, что вода сегодня была очень холодной.

Ни слова о семи тысячах погибших узников.

А Вим? Он греб и греб изо всех сил – усерднее, чем на своей лодке по Амстелу или каналам Амстердама. Он не думал ни о чем, погрузившись в ритмичные движения. Когда уже был виден пляж, он потерял сознание. В себя он пришел, когда кто-то укрыл его одеялом, а под ногами он почувствовал песок. Каждая волна в каком-то дьявольском цикле выбрасывала на берег новые тела. Вим никогда не смог забыть эту жуткую картину. Звуки моря были для него мучительны. Все его тело сотрясла сильнейшая дрожь. А потом все вокруг померкло.

27

Молитвы услышаны

Нойштадт, Германия, – Амстердам,

май 1945 года

Первое, что он почувствовал, придя в сознание, это мягкое прикосновение руки к плечу. Мужчина, который закутал его в одеяло, указал на каменное здание на берегу и сказал, что там полевой госпиталь. Ему нужно идти туда – только перейти улицу.

Было холодно, но Вим замер. Все его тело содрогалось. Он не мог мыслить трезво; его захлестывали смешанные чувства. Взяв себя в руки, он побрел к госпиталю. Немцы оборудовали старую школу на окраине города под госпиталь для раненых солдат, которые нуждались в лечении, но не в экстренной помощи.