Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

После его ухода я не получал ничего и спросил у его преемника майора фон Штефани[792], могу ли я рассчитывать на дальнейшую помощь. С 1927 г. я не получаю больше поддержки от моих шефов, так как они сами практически разорены из-за того, что по требованию его превосходительства Людендорфа дали средства «на работу по подготовке будущего русско-немецкого экономического сближения» (в сумме около 400000 марок, см. мои свидетельские показания, копию которых я отдал Альфреду Владимировичу, когда был в Берлине). Поэтому деньги, которые я получал от Дюстерберга, были мне необходимы для содержания канцелярии, отправки почты и оплаты услуг секретарши. Часть была потрачена на работу моего берлинского отдела. На все мне не хватало, но доплачивать приходилось немного. Полгода назад эта сумма была уменьшена до половины, тут у меня уже возникли немалые сложности. После того, как эта помощь прекратилась совсем, я и вовсе не состоянии даже оплачивать свою переписку. Знакомая Вам фройляйн Кох

[793] десять лет была моей секретаршей, до этого она работала в «Ауфбау», как Вы знаете. Фройляйн Кох сдала экзамены в Сорбонне и прекрасно говорит по-французски. Благодаря многолетней работе со мной она так хорошо ориентируется в моей деятельности, что замену ей в Германии найти будет непросто. В особенно трудные времена она работала на меня безвозмездно, из-за чего она по сей день в долгах, ведь кризис длился год (1927). Она имеет немецкое гражданство и придерживается национальных убеждений. Кроме работы на меня она дает частные уроки и сотрудничает с баварским новостным бюро (прежний владелец Кунцер) где в плохие времена получает лишь 22 марки в месяц. Если она ничего не будет получать от меня, ей не хватит средств к существованию. Поэтому обращаюсь к Вам с большой просьбой не найдется ли в Мюнхене какой-нибудь работы для фройляйн

Кох — по линии Вашей партии. Вы спасете этим не только ее — ведь она уже работала с Вами и Альфредом Владимировичем — но и окажете очень большую услугу мне, ведь если фройляйн Кох будет иметь твердое место или какой-то заработок, она сможет на неделе выкраивать время для меня, чтобы помогать мне в моей работе, которая таким образом не остановится окончательно.

Пока Ваша партия не находилась у власти, я и мысли не имел бы обратиться к Вам с подобной просьбой, так как каждый пфенниг был Вам нужен на партийные дела. Однако сейчас эта услуга не слишком обременит Вашу партию. В последние пять лет фройляйн Кох сотрудничала в «Иллюстриртер Беобахтер» и господин Эссер

[794] многократно письменно и устно выражал большое удовлетворение ее материалами. С тех пор как господин Эссер больше не редактирует «И[ллюстриртер] Б[еобахтер]», новый редактор хотя и берет все материалы, но ничего не публикует.

Прежде всего я хочу подчеркнуть, что Вы не только сделаете доброе дело, но и получите ценного сотрудника.

Если бы Вы напротив решили поддерживать мою деятельность как таковую, в том числе материально, то я не стал бы Вас беспокоить этой просьбой. Но так как этот вопрос вероятно будет решен не так скоро и кроме того пока не ясно, каким образом, и так как я уже в мае не смогу больше платить фройляйн

Кох, я вынужден обратиться с этой просьбой. Возможно, Вы поговорите об этом с Альфредом Владимировичем, и он найдет способ. Я лишь прошу, чтобы это случилось быстро, так как отказ нового руководства Штальхельма был довольно неожиданным и поставил фройляйн Кох в катастрофическое положение. Отказ майора фон Штефани я получил письменно 22 мая сего года.

Несколько дней назад я поручил моему маленькому другу [Шабельскому-Борку] кое-что сообщить Вам, что, насколько я знаю, он уже исполнил. Таким образом Вы в курсе дел.

Пожалуйста, сообщите свое решение по возможности скорее по уже упомянутым причинам.

Пользуясь случаем, хотел бы сердечно поблагодарить Вас, дорогой друг, за Вашу постоянную готовность идти мне навстречу. С нетерпением буду ожидать ответов Альфреда Владимировича на мои письма от 6 и 26 апреля. Сказанное в прежних письмах — о важности открытого и конкретного ответа для моих дальнейших распоряжений — не буду подробно повторять, равно как и то, что лучше получить отрицательный ответ — как бы печален он для меня и для всего дела ни был — чем такая долгая неизвестность.