Постижение военного искусства

До мировой войны Европа являлась центром вселенной, и нам понятны те опасения за свое положение между Рейном и Вислой, где пересекались все интересы, которые являлись источником большого прилива сил и больших успехов германских армий. Но будущая война будет также мировой борьбой, в которой интересы, лежащие вне Европы, будут играть большую роль.

Еще Наполеон стремился сделать Индию ареной борьбы с Англией: в 1798 г. он предпринял экспедицию в Египет как начало похода в Индию, через десять лет он вернулся к той же мысли и послал французских офицеров разведать подступы к Индии, исходя из русского Кавказа, через Персию. Германия проиграла мировую войну, так как по неготовности железной дороги в Багдад и вследствие географических условий Турции не имела возможности сколько-нибудь развить давление в направлении Персидского залива, что заставило бы Англию охотнее выслушивать германские мирные предложения. Может быть даже круг мышления германских политиков и стратегов был слишком замкнут европейскими условиями, и Германии было бы правильнее с самого начала ограничиваться обороной на западе и направить все усилия свои на то, чтобы обратить Россию в исходную базу для наступления через Герат к Инду.

Клаузевиц писал перед своей смертью в 1831 г. в момент польского восстания: “Горе нам, если наступит момент, о котором мечтают некоторые германские философы, как о золотом веке востока, когда Россия будет вынуждена отказаться от Царства Польского и своих польских провинций — Литвы, Волыни, Подолии. Россия, которая не устоит или будет вынуждена на эту жертву, совершенно отвратит свои взоры от Европы, где ей больше не на что надеяться и нечего опасаться, и предоставит Германию своей судьбе. Тогда поляки и французы, которые презирают нас еще больше, чем ненавидят, попытаются подать друг другу руки на Эльбе”.

Однако, поворот России спиной к Европе представляет горе не только немцев, но и англичан. Недаром Англия настаивала на наивыгоднейшем для советских республик варианте этнографической границы с Польшей. Только германская революция представляет теперь для России положительный интерес в Европе.

Английский империализм не может не опасаться переноса в Азию центра русского внимания. Советский Союз унаследовал от старого режима русские позиции в Средней Азии, это волчье, с английской точки зрения, облачение русской политики. Как бы миролюбивы мы ни были, англичане будут видеть нас одетыми в волчью шкуру и рыскающими на подступах к Индии. Самая невыгодная политическая позиция — это позиция овцы в волчьей шкуре, так любил драпироваться Вильгельм II. Мы можем быть ягненками — и будем вызывать сильнейшие подозрения. Англичане не поверят нам, даже если бы сам лорд Керзон занял пост Чичерина, и особенно не поверят нам, если мы будем систематически разоружаться. Действительно, как может Англия надеяться на то, что безоружная Россия сумеет сохранить свой нейтралитет в случае нового мирового конфликта? Если старая царская армия в 1914 г. явилась важнейшим препятствием для германского продвижения к Индии, то в случае возникновения какой-либо континентальной коалиции — не явится ли безоружная Россия готовой базой для повторения похода Александра Македонского?

И где и как сложится борьба за Индию? Мы знаем, как англичане разряжали опасность, когда французские полки Наполеона I готовились в булонском лагере к десанту в Англию: английская политика и английское золото организовало европейскую коалицию, отвлекло внимание Наполеона в Вену, Берлин, Мадрид, Москву. И в будущем, волчья шкура, одетая на нас географией, в связи с несколькими десятками миллионов фунтов стерлингов, израсходованных на поддержку воинствующих партий, на подкуп и нейтрализацию лидеров, на государственные субсидии, приведут в движение ожерелье лимитрофных государств. Индия будет защищаться от попытки нападения, существующей, может быть, только в мозгу английских империалистов, на всем пространстве от Ладожского озера до Днестра включительно, с эпизодическими десантами на всех омывающих Россию морях. Англия позаботится, чтобы мы не уходили из Европы.

***

Мы должны себе отдать ясный отчет, что самая искусная и уступчивая советская дипломатия не сможет нас предохранить от бурь войны. Политика так же, как и наше западное пограничное пространство, не представляет бесконечных пространств для отступления — где-то очень близко в тылу каждого гегемона находятся те исторические позиции, упустить которые — значит совершить политическое самоубийство.

Вместе с иллюзией мира мы должны отбросить и упования на географию. История нас стратегически не гандикапировала. Наши пространства заставляют нас разбрасывать нашу энергию и способность к организации, затрудняют сбор сил для отпора; они хранят в своих недрах богатейшие сокровища, отказаться от стражи которых равносильно исторической измене; они включают в свои пределы важнейшие политическо-стратегические позиции, требующие серьезной военной силы, хотя бы для того, чтобы сохранить нейтралитет и не быть втянутым в войну.