Постижение военного искусства

Основной причиной прусской катастрофы 1806 г. Клаузевиц признал посредственность во всех военных усилиях Пруссии, недостаток могучих импульсов к борьбе. В 1796 г. Пруссия перестала быть участницей борьбы с революцией и попыталась сохранить нейтралитет для Северной Германии. Пруссия убаюкивала себя сознанием, что она ведет мирную политику и что знамена ее полков обвеяны славой непобедимости Фридриха Великого. Чтобы почувствовать себя на идеологическом острове и привести свою армию в запущенное состояние, нет необходимости ни в Ла-Манше, ни даже в океане русской земли. Фридриху Великому удалось выдержать борьбу с Австрией, Францией, Россией, Швецией и Саксонией, соединившими свои усилия. Семилетняя война оставила после себя традицию неуязвимости Пруссии, а что может быть опаснее для государства того опиума, который представляет сознание безопасности?

После йенского погрома исходная точка мышления прусских историков, политиков и стратегов была изменена радикальным образом. Новая точка зрения может быть охарактеризована как противоположная митинговому утверждению “шапками забросаем”. Прусские историки, политики и стратеги при каждом удобном случае повторяли, что немецкий народ получил свое место под солнцем на большой дороге, в Центре Европы; что нет никаких значительных рубежей, которые обеспечивали бы его от вторжения с востока, юга, запада, что Германия — это историческое поле битв, где все европейские народы сводят свои счеты; что соседи немцев со всех сторон враждебны им и географически предрасположены заключить против Германии коалицию; что Германия была уже однажды разорена и отброшена на столетие назад ужасами Тридцатилетней войны; что кровавая эпопея Наполеона разыгрывалась преимущественно на немецкой земле, велась преимущественно за счет реквизиций, наложенных на Германию, вызвала огромные потери среди немецкого народа и оставила наибольшие разрушения в немецких селах и городах. Если немцы не хотят и в будущем быть объектом войны, а предпочитают быть субъектом, ведущим войну, для этого Германия, поставленная в ужасные стратегическо-географические условия, должна видеть свое спасение в военной подготовке, в стремлении к военному совершенству. Немцам придется вести борьбу на несколько фронтов, против подавляющей своей численностью коалиции; из предстоящих кризисов немцы, обреченные жить под угрозой страшных опасностей, не смогут выйти, одерживая только ординарные победы; только сверхъестественные успехи, экстраординарные победы, комбинация таких исторических Канн, как Седан, позволят немцам сохранить свою самостоятельность, независимость и цельность германского государства. Всякая борьба для Пруссии или Германии связана с вопросом о жизни или смерти государственного организма; за минуту слабости, за одну кампанию, не составляющую непрерывную цепь триумфов, германскому народу придется расплачиваться десятилетиями политического и экономического рабства.

Этой точке зрения обязана своими успехами бисмарковская Германия; если мы обратим наше внимание на мировую войну, на десятки выигранных германской армией операций в борьбе с превосходными силами, то успехи немецких войск нам придется объяснить сознанием серьезности положения: германские вожди задавались высокими целями, отказывались от будничных побед, не стеснялись предъявлять войскам самые трудные требования, ставили самые тяжелые задачи, вели решительную, хотя и рискованную игру; германские солдаты сознавали, что только их воля к победе, их самопожертвование является оплотом немцев, что только живая стена их тел является преградой потоку враждебных армий, грозящему опустошить и поработить всю страну. В этих условиях германские войска дрались блестяще; успех германцев при русском вторжении в Восточную Пруссию в августе 1914 г. был успехом голодного, припертого к обрыву, отчаявшегося человека над сытым буржуа, которому нет необходимости во что бы то ни стало опрокинуть этого несчастного в обрыв, чтобы пройти по своей исторической тропинке; для него не заказаны и другие дороги.

В статье “Современное положение Германии” Радека неоднократно подчеркивается мысль об антиостровном положении Германии, о кольце угрожающих ей врагов, об ответственности за национальные судьбы тех течений, которые установят свою гегемонию между Вислой и Рейном.

Автор проводит параллель между Россией, располагающей громадными пространствами и могущей не иметь заботы о будущем страны в том смысле, чтобы бояться за самое ее существование, и Германией; у нас, в момент брестского договора, было куда отступить, германская же революция, в случае своего торжества, должна будет сделать центральным вопросом диктатуры рабочих — защиту и удержание в единых пределах разорванного уже отчасти версальским договором германского пролетариата, отстаивание самого существа германской нации и всего того, что создано ее гением. Этими словами К.Радек только протоколирует вывод из германской истории, и в том, что касается Германии и судеб германской революции, с ним можно только соглашаться.

***