Постижение военного искусства

 Едва ли кто будет спорить против положения, что “инспекторская болезнь” широко распространилась в России. Это безусловно поветрие: на местах только и делают, что отражают наезды той или другой инспекции. Инспекции в войсках имеют преимущественно не политический, а профессиональный характер. Инспекции бывают и хозяйственные, и тактические, и педагогические, и нет им числа. В столицах военспецы с трудом вырывают часы для исполнения своих прямых задач и обязанностей — их поминутно отрывают для инспектирования какой-либо отрасли обучения или снабжения войск. Иные применились и видят в разъездах по инспектированию недурные возможности для широкой организации мешочничества.

Но если инспекционное поветрие является общепризнанным, то утверждение, что в нем заключаются серьезные болезнетворные начала, безусловно требует доказательства. Ведь многие только в инспектировании видят якорь спасения ...

Если мы окинем глазом историю русской армии, то найдем аналогичный период увлечения инспекциями. Этот период должен быть периодом, когда командный состав русской армии пользовался наименьшим доверием центральной власти, когда военные явления в центре и на местах рассматривались в совершенно различных плоскостях. Это период царствования Павла I, не любившего и презиравшего “мужицкую армию”, оставленную ему в наследство Екатериной, не доверявшего командному составу Суворовской школы, желавшего изгнать из армии дух почина, самодеятельности, свободного решения на месте возникающих вопросов и решившего подтянуть всю русскую армию по прусскому шаблону.

В этих условиях Павел упразднил в русской армии командование и заместил начальников дивизий инспекторами. Все управление сосредоточилось в инспекторском кабинете. До Павла главнокомандующий мог производить в полковники, при Павле отпуск прапорщика на 29 дней требовал уже разрешения императора; центральная власть следит за всеми вакансиями, от нее исходят все назначения. Инспектора не имеют никакой власти, никаких прав, но к первому числу каждого месяца ориентируют императорский кабинет во всех деталях войсковой жизни их инспекций.

Характерно, что этому инспекционному поветрию сверху отвечает нарождение “шефов” вместо командиров на местах. Командир полка является только бесправным заместителем “шефа” полка в его отсутствие. Во время гарнизонной жизни “шеф” шефствует, а в поход и на войну ведет полк обезличенный командир полка.

Если Павел задавался целью напугать и подтянуть командный состав, то великолепно достиг своей цели: с его царствования все внимание командного состава русской армии оказалось устремленным на мелочи, на выполнение буквы регламентов; инициатива младших начальников на многие десятилетия оказывается задушенной, начинают даже бояться пользоваться оставленными им по закону ничтожными правами, на все начинают испрашивать предварительное разрешение сверху. Вот инспекции достойные плоды... Они созревали в течение всего XIX столетия.

Я тщетно перечитывал пятую главу Павловского устава 1797 г. — “как полки состоят под инспекторами и какую имеют инспектора власть” — и так и не нашел за инспекторами никакой власти. “Все повеления, касающиеся до одного или более полков, подписываются государем”, а на долю инспектора остается только передача их по назначению.

Особенности комплектования командным составом Красной армии вновь вызывают чрезмерное увлечение инспекцией. Увлечение централизацией, разность в квалификации командиров, занимающих равные должности, и недоверие к одним ответственным работникам, и признание необходимости вести на помочах других ответственных работников, как недостаточно подготовленных для самостоятельной деятельности, — вот основы, на которых пышно разрастается инспекционная работа в армии, бюрократизирующая войска, обезличивающая начальников, несущая смерть частному почину и самодеятельности.

Но если “инспекционная болезнь” является для постоянной армии как бы временной, необходимым злом на переходный период, в период ломки старого и нового строительства, то с точки зрения милиционной армии она представляет еще более страшную и перманентную угрозу.