Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

Соматические процессы, происходящие под влиянием разных взглядов — направленных или предполагаемых, — ставят под сомнение очевидность границ человеческого тела. Наверняка всем знакомо мгновенное и неконтролируемое изменение своей походки, осанки, скорости под влиянием взгляда охранника в магазине, знакомого на улице, с которым вам не хотелось бы видеться или, наоборот, на которого направлено желание. Под действием чужого взгляда ваше тело может в секунду стать искусственным. Но дисциплинирующий и объективирующий эффект взгляда — не единственный возможный. Мы все знаем, как меняется способ смотреть и ощущения себя под чьим-то взглядом, когда мы находимся в закрытом помещении среди безопасного окружения, — где даже не обязательно знаем всех лично. Глаза путешествуют по телам свободнее, вежливость визуального контакта гладко переходит в налаживание устойчивых связей. Взгляд, помимо регуляции, — это ещё и способ получения знания, обмена информацией с людьми и всем, что вокруг. Когда я вижу на улице отчётливо квирную персону, для которой изобретательная работа со своим телом или внешним видом является сознательным способом сообщить что-то о себе или поспорить с пространством, я задерживаю взгляд, начинаю пялиться с абсолютно безобидными намерениями, но тут же одёргиваю себя, потому что долгий взгляд — оружие гопоты, и у меня самого пока не было шанса забыть это соматическое ощущение, когда чьё-то внимание к тебе моментально провоцирует ощущение небезопасности. И я отворачиваюсь и иду дальше, хотя моими глазами двигало не желание объективировать, а безопасное любопытство. Взгляд способен устанавливать связи, а мы любим глазеть, но мы знаем, что это непозволительно. Почему с раннего возраста в детях обрывают желание пристального взгляда, — из-за его потенциальной власти или потому что патриархату угрожает крепкая связь людей между собой? Потому, что взгляд — это желание (узнать, изучить, стать ближе), а любое подлинное желание подрывает статус-кво?

Розмари Гарланд-Томсон в книге Staring: How We Look[93]

описывает историю культурного и социального регулирования пристального взгляда. У неё, в числе прочего, есть ещё и классовый элемент: в пособиях середины 19 века по корректному поведению для джентльменов глазение на женщин строго воспрещается и считается признаком неблагородного происхождения. Одно из пособий, которые цитирует Гарланд-Томсон, вопрошает знакомым аргументом: «если бы вы заметили, как на ваших сестёр пялятся подобным образом, разве не прилила бы к вашему лицу горячая кровь ярости? Молодой человек, уважающий свою мать, никогда не позволит себе уставиться на женщину с открытым ртом». Глазея на женщин, мужчина в большей степени причиняет вред другим мужчинам, чем, собственно, женщине: запрет пялиться на чужих жён исходит из права собственности мужчины на женщину, — то есть дерзкий взгляд угрожает экономической стабильности в обществе. Пристальный взгляд мужчины опасен для других, если же женщина начинает глазеть — она наносит урон самой себе, моментально теряя достоинство и феминность. То есть запрет на взгляд — это борьба с угрозой гендерным ролям и стабильности общества. Власть, размазанная по публичной сфере, даёт нам понять, что для неё нежелательно и опасно: взгляд сопротивления, равноправный взгляд. В те моменты, когда взгляд, как пишет Гарланд-Томсон, не контролирует и выстраивает границы и социальные иерархии, не регулирует, стигматизирует, приручает и привечает, — в эти моменты взгляд может давать взаимное удовольствие и наполнение, становясь разделяемым объектом между теми, кто готов на равных поделиться своей уязвимостью друг с другом.