Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Невзоров может быть рассмотрен как локальное преломление глобального интеллектуального движения, получившего название «новый атеизм». В своих статьях и интервью Невзоров ссылается скорее на западную, чем на советскую атеистическую и научпоп-традицию. Он регулярно упоминает Ричарда Докинза, Стивена Хокинга, Нила Шубина и других. Существует, естественно, и отечественная традиция антиклерикализма и атеизма – и здесь можно поставить вопрос о том, в какой степени российские новые атеисты опираются на российские источники, а в какой – на труды новых атеистов с Запада. Если принять во внимание тот факт, что труды советских атеистов больше не продаются в книжных магазинах, в то время как переводные работы «новых атеистов» переполняют полки книжных магазинов и издательств, можно вполне обоснованно предположить, что мы имеем дело с локальной версией глобального интеллектуального течения, а не с продолжением предшествующей традиции русской антирелигиозной критики.

Основной посыл Невзорова может быть сформулирован следующим образом[636]: религия несовместима с научным мировоззрением. Его любимое высказывание звучит так: «Человек либо знает… теорию эволюции, либо он православный»[637]

. По мнению Невзорова, тех знаний, которыми располагает современная наука, включая теорию эволюции и Большого Взрыва, достаточно для отказа от религиозности во всех ее проявлениях (даже в виде идеалистических философских мировоззрений).

Суждения Невзорова примечательны своей безапелляционностью. В целом, его мировоззрение может быть охарактеризовано как «ультрадарвинизм» (следуя терминологии Коннора Каннингэма[638]). Религия, в представлении Невзорова, связана с невежеством («религия – это не какое-то особое знание, это отсутствие самых элементарных знаний»), обманом (спекуляция на человеческой глупости и доверии ради наживы), отсталостью (Россия заплатила за православие 700-летней отсталостью от Европы – речь идет о том временном промежутке, который отделяет появление первых университетов в Западной Европе и России), безнравственностью (религия как священная завеса, за которой творятся самые аморальные вещи), лицемерием (противоречие между тем, что делают священники, и тем, что они говорят), насилием (религия как постоянный источник насилия и ненависти в обществе – ненависти к тем, кто думает и живет иначе), а также с использованием ее светскими властями для одурманивания населения.

Что же он предлагает? Отделение церкви (вместе с религией) от государства и общества. Устранение любой религии (включая атеизм, который также может быть рассмотрен как разновидность религиозного мировоззрения, в том смысле что он предполагает наличие определенной позиции по поводу существования или же не существования Бога) из публичной сферы. Сознательное отрицание всяческой необходимости «перевода» религиозных понятий на язык светского общества, поскольку любой диалог с верующими изначально лишен смысла. Приватизация религии, превращение ее в частное дело человека, имеющего право вступать в любую «костюмированную корпорацию» и следовать ее правилам, не навязывая эти правила окружающим. Еще одна необходимая мера заключается в обложении религиозных организаций налогом наравне с другими бизнес-корпорациями. В целом, об идеях Невзорова можно сказать ровно то же, что в свое время сказал Дэвид Бэнтли Харт по поводу взглядов «новых атеистов»[639]: удивителен контраст между поверхностностью их аргументов и их успехом у публики.

Невзоров не единственный представитель российского нового атеизма. Можно, например, упомянуть российское отделение движения «Брайтс»[640]

, зародившегося в США и связанного с именами наиболее известных представителей англо-американского нового атеизма (Ричард Докинз, Дэниел Деннет). Хотя «Брайтс» и отрицают свою приверженность атеистическому или какому-либо другому мировоззрению, ключевыми деятелями российской отделения являются люди, провозглашающие себя атеистами и агностиками.

Становление нового российского атеизма и его превращение в заметное явление культуры – важный признак происходящих изменений. Вместе с движением «бывших» и теми явлениями, которые будут обсуждаться ниже, оно нанесло серьезный удар по проправославному консенсусу. Среди российской молодежи, если судить по популярным каналам на российском YouTube, заигрывание с антирелигиозными взглядами становится модным занятием (об этом чуть ниже, когда мы будем говорить о деле «ловца покемонов»).

Православие в воронке конфликтов

Еще одним признаком новой реальности становится то, что религия оказывается в эпицентре постоянных конфликтов, широко обсуждаемых в СМИ. Это любопытное и весьма недавнее явление. Сергей Филатов писал: