Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Сами религии не остаются безучастными к тому, что с ними происходит. Секуляризация приводит к ряду изменений самих религиозных организаций: экуменическим настроениям (стремлению религий сплотиться с целью совместного выживания), бюрократизации (совершенствованию своего управленческого аппарата для успешного выживания в новых условиях), профессионализации

(подчеркиванию своего особого статуса специалистов в области религиозной деятельности), приспособлению своих идей под светские ценности и т. д.[217].

В данной модели религия оказывается всего лишь зависимой переменной, она не определяет характера современного общества, развивающегося по своей собственной имманентной логике, но лишь подстраивается под новую вырабатывающуюся структуру. Влияние культурных особенностей конкретных обществ, обусловленных не в последнюю очередь соответствующими религиозными традициями, практически полностью игнорируется.

II

Однако уже в рамках такой западоцентричной модели возникло противоречие, которое в конечном счете и обусловило потребность в более глобальном подходе, воплощенном в концепции множественных современностей. Суть этого противоречия заключалась в том, что исследователи, являясь сторонниками единой модели развития обществ и, соответственно, современности в единственном числе, не могли не обратить внимание на четко прослеживаемое различие между уровнем и характером религиозности в основных европейских обществах и США. Несмотря на то, что США являются одним из наиболее модернизированных обществ, уровень религиозности там оказывался гораздо выше, чем в не менее модернизированной Европе. Данное обстоятельство бросало тень на жесткую увязку современности и секуляризации.

Данное противоречие попытались решить через введение тезиса об «американской исключительности», то есть США позиционировались как некое примечательное исключение из общего правила модернизации. Если в Европе секуляризация принимала открытые формы, то в США, как утверждалось, идет процесс «внутренней секуляризации», то есть внутреннее разложение религии при ее внешнем благополучии. Как писал Брайан Уилсон,

Стало очевидным, что, в то время как процесс секуляризации в Англии выражался в сокращении посещаемости церквей, в их опустении в конце XIX в. и в особенности на протяжении XX в., в США секуляризация проходила совсем другим образом. Рост статистических показателей, касающихся американских церквей, прикрывал все возрастающую пустоту религиозной веры и практики в США[218].

Ему вторил Томас Лукман:

…традиционная церковная форма религии была отодвинута на периферию «современной» жизни Европы, в то время как она стала гораздо более «современной» в Америке, претерпев процесс внутренней секуляризации[219]

.

Столь оригинальное рассмотрение кейса США не могло не возмутить американских исследователей, которые в 1990-х годах выдвинули свою версию описываемых событий. В противовес «старой парадигме» (описанной выше) они заговорили о «новой парадигме»[220], предполагавшей переосмысление характера взаимоотношений между современностью и религией. В развитие этой новой парадигмы наибольший вклад внесли американские исследователи[221]: Р. Старк, Р. Финке, У. Бэйнбридж, Л. Ианнаконе, Р. С. Уорнер и целый ряд других авторов. Теперь уже США оказываются нормой, а Европа – исключением. Как указывает Р. С. Уорнер, «новая парадигма вытекает не из старой, появившейся для осмысления европейского опыта, но из совершенно от нее независимого видения проблемы, почерпнутого из американской истории»[222]. Данная теория позволяет сделать выводы о соотношении религии и современности, прямо противоположные тем, что вытекают из теории секуляризации.