Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги

Однако оптимистические взгляды на будущее, характерные для молодежи как группы, находящейся в завершающей фазе возрастной социализации, не слишком выражены у молодых респондентов. Все опрошенные легко делятся на три типа. Первый – группа, ориентированная на достижения, успех, социальную мобильность; в сумме такие установки заявлены у 29 % опрошенных: это те, кто рассчитывает, что «лет через десять они добьются поставленных целей» – 17 %, и те, кто полагает, что «через несколько лет их жизнь серьезно изменится», – 12 % (табл. 24). Среди этих амбициозно настроенных респондентов чаще представлены либо самые молодые люди (18–24 года, прежде всего студенты), либо те, кто уже добился признанного статуса, приобрел некоторый социальный капитал, кто обладает ресурсами, оправдывающими такие заявления, – таких респондентов больше среди окончивших вуз, занятых в бизнесе или находящихся на руководящих позициях, среди специалистов. Удельный вес этого типа плавно снижается по мере перехода от Москвы к малым городам и селу.

Таблица 23. С какими чувствами вы смотрите… на будущее России

Опросы населения

Таблица 24. Люди по-разному относятся к своей жизни, к будущему: одни стараются все распланировать и предусмотреть, другие живут как живется. А что в этом смысле вы можете сказать о себе?

Опрос молодежи, 2020 г.

Чуть больше (в сумме 34 %) респондентов, заявивших, что они «обычно не строят планов на будущее» (29 %), или полагающих, что их жизнь «уже наладилась и в ней вряд ли что-то серьезно может измениться» (еще 5 %). Этот паттерн распространен среди молодежи с невысоким уровнем образования, жителей периферийных небольших городов.

И, наконец, самая большая группа (36 %) представляет собой тип молодых людей с коротким горизонтом («я знаю, что со мной будет в ближайшие год-два, а на большее не загадываю»). Этот тип оказывается сквозным, равномерно представленным во всех социально-демографических категориях молодежи.

Вместе с «инертным» этот адаптивный тип образует основу «нормальности» и устойчивости социального порядка российского общества. Этот тип довольствуется имеющимся, характеризуется ограниченностью запросов и аспираций, невысоким уровнем ожиданий. Они «живут как жили раньше… ничего особенно не изменилось в последние годы» (так отвечали 43 % опрошенных). Но среди них есть и те, кто «не может приспособиться к нынешним переменам» (5 %). А 16 % (группа, совпадающая по своим параметрам с теми, кто «намерен добиться своих целей через 10 лет») заявили, что «им удается использовать новые возможности, начать серьезное дело, добиться большего в жизни». Остальные (35 %) в массе своей вынуждены «вертеться, подрабатывать, браться за любое дело, лишь бы обеспечить себе и детям нормальную жизнь».

К этому сводится опыт существования в тоталитарных режимах советского типа, инерция которого воспроизводится в молодых поколениях, уже не знающих конкретных деталей повседневной жизни в СССР. Это негативная проекция или утопия спокойной жизни маленького человека.

Таблица 25. Доверие (сумма ответов «вполне доверяют» + «скорее доверяют» = 5-я и 4-я позиции шкалы, сумма ответов «совсем не доверяют» + «скорее не доверяют» = 1-я и 2-я позиции шкалы)

Межличностное доверие

Российское общество в целом отличается низким уровнем межличностного и институционального доверия. Индексы доверия у молодежи, по многочисленным опросам Левада-Центра, включая и соответствующие тематические проекты международного консорциума ISSP, выше, чем у других возрастных категорий населения. С возрастом они плавно снижаются, но структура доверия (по крайней мере на декларативном уровне) остается той же самой или сходной.