Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги

Исследование, проведенное в сентябре 2001 года («Патриотизм»), по иной методике и с иными вариантами подсказок, дает аналогичные распределения мнений.

Типы адаптации к переменам

Сами по себе изменения воспринимались (и воспринимаются до сих пор) как принудительные, внешние, не связанные с интересами и надеждами людей. В этом плане тактика поведения основной массы населения заключалась главным образом в физическом выживании, сохранении любой ценой того образа жизни, который они считали привычным для себя, «нормальным». Для почти всего периода 1990-х годов это было чрезвычайно трудной задачей, учитывая, что к середине 90-х годов уровень доходов в среднем упал в два раза по сравнению с последним советским годом жизни (1989–1990 годы). Подавляющее большинство старались приспособиться, сокращая и упрощая характер запросов, понижая норму «нормального существования» и стремясь не к изменению институциональных рамок существования, а к приспособлению. Этот тип повседневного поведения мы называем тактикой «понижающей адаптации». Доля населения, представляющего повышающий тип адаптации (использование новых возможностей, активизм и т. п.), за эти годы практически не меняется. Но уже спустя 10 лет после краха СССР в российском обществе преобладал тип «понижающей адаптации», пассивного приспособления к меняющимся условиям жизни, сохраняющийся до сих пор.

Как у населения в целом, так и среди более молодых его представителей самая распространенная форма адаптации к процессам трансформаций, точнее самая популярная оценка, способ самопонимания, выдает скорее пассивную или чисто реактивную установку: большинство людей предпочитают тактики простого воспроизводства или «выживания» (способность «вертеться, крутиться», готовность браться за любое дело, лишь бы оставаться на плаву). Иными словами, личная

активность в основном оценивается респондентами в категориях вынужденного поведения. В такой семантической конструкции собственной повседневной жизни отсутствует перспектива роста, механизм постоянного повышения качества своих действий (именно в той мере, в какой они – свои, а не заданы извне и не приняты поневоле). Все силы и помыслы «выживающих» сконцентрированы на воспроизведении того, что представляется важным и необходимым исходя из прошлого опыта (своего или усвоенного от других) и/или исходя из оценки наиболее распространенного, обычного, очевидного, происходящего вокруг (то есть анонимной, усредняющей нормы). Установка на развитие, на будущее, включая будущее детей, которая предполагала бы некую более или менее осознанную перспективу, индивидуальную ответственность, ценностный горизонт, выражена в массе весьма слабо. И все же, согласно данным молодежного опроса, около одной пятой молодых респондентов, живущих в крупных городах (17 %, то есть почти в три раза больше, чем в населении в среднем), полагают, что им удается использовать новые возможности, начать серьезное дело, добиться большего в жизни.

Таблица 22. Люди по-разному устраивают свою жизнь. А что вы сами делаете в этом отношении?

Будущее

Рассмотрим вначале общие установки в отношении будущего россиян в целом. В среднем 50–60 % россиян смотрят в будущее с тревогой, поскольку имеющиеся институты не обеспечивают им надежных гарантий и средств долгосрочного планирования своей жизни.

Дело не только в травмирующем опыте социальных потрясений постсоветского времени, но и в особенностях политической культуры, которая обусловливает пассивное приспособление к обстоятельствам, а не установку на их изменение.

В момент краха советской системы возникла ситуация институциональной неопределенности и социальной дезориентации. Требование порядка (и выхода из кризиса) было главным среди претензий к руководству страны. Однако воспроизводство этой культуры «терпения» (пассивной адаптации) или «культуры бедности» характерно и для нового поколения.

И среди молодых людей воспроизводится условно «инертное» большинство в две трети опрошенных и около 30 % людей с достижительской мотивацией. В строгом смысле это большинство нельзя назвать «пассивным», поскольку, как в «Алисе в Стране чудес», надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте. Однако достижительское поведение является движущей силой модерных процессов культуры в широком смысле слова, которые обеспечивают изменения. Это предполагает изменение понимания успеха, о чем в современном российском обществе можно говорить только применительно к узкой прослойке молодых, не имеющих существенного влияния.