Поцеловать небеса. Книга 1

Я с ужасом поняла, что отныне являюсь неотъемлемой частью этого театра абсурда. Эта мысль поразила меня своей новизной. Внимательно, как под лупой, вглядываясь в обшарпанные синие стены коридорчика, в растрескавшийся от сырости и нищеты потолок, я увидела причину всех своих несчастий. Она так реально-четко оформилась в слова, что я испугалась. Четырнадцать лет назад я училась в Воронежском хореографическом училище на отделении народных танцев. Это был жесткий труд, пропитанный потом, пахнущий сырыми досками танцевальных классов. Это была изнурительная борьба за единственное желание – быть первой в классе, а потом на сцене. Это было борьбой за огромное счастье – встречаться с самым красивым и талантливым мальчиком в классе – Димой. Я получила это все… Но потом сорвалась и малодушно ушла. Меня некому было остановить, некому было сказать, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни…

Это было давно, так давно, что мне уже и трудно вспоминать те сладкие забытые ощущения.

Я не могла тогда знать, что Союз подлежит развалу уже через семь лет. Я вернулась в Казахстан к матери, поступила в самую обычную школу, ту самую с печным отоплением… А потом…

Все выпускники моего хореографического курса стали настоящими профессионалами, вышли замуж, нарожали детей и добились определенных высот в этой жизни. Они так и не смогли понять, почему я, талантливая девочка, добровольно отказалась от того, о чем другие могут лишь мечтать.

Я сама отправила себя в страну изгоев, чтобы проделать обратный длинный путь к остывшему пепелищу.

Ну, здравствуйте обшарпанные стены, я пришла…

Глава 7

Я полюбила Суворова. Полюбила так сильно и страстно еще и за то, что он был моложе меня на пять лет.

Сашка был непредсказуем, романтичен, он легко проникал в любое женское сердце. Через годы он признается мне, что и он любил меня, как больше уже никого и никогда…

С появлением этого человека в моей жизни, я стала более осторожной в выпивке, более последовательна в своих действиях. Мои походы на «блошиный» продолжали приносить копеечную прибыль, с которой я и кормилась. Там же я приобрела несколько полуновых вещиц, которые удивительно шли мне.

Это были: длинный светлый сарафан из плащовки, модный топик с замочком на декольте и синие обтягивающие джинсы с чьей-то более успешной задницы.

Суворову явно понравились мои обновы, потому что он стал по-другому смотреть на меня и чаще улыбался. И мы продолжали вместе лететь в поднебесье, откуда всегда лишь один путь – вниз, головой об острые камни судьбы.

Здесь, на сцену вновь вышла тетя Аня. Она давно приметила мою маяту, связанную с работой, и тихо посоветовала сходить в соседнюю больницу.

– Я там многих знаю. Так вот, мне сказали, что у них требуются санитарки. Оклад небольшой, но дают питание, и с домом близко. На проезд не будешь тратиться… Иди. Тетя Аня плохого не посоветует.

– Конечно, схожу, теть Ань… Спасибо. А меня возьмут?

– А чево ж не взять? Ты что не такая как все? Две руки, две ноги, голова…

Надо сказать, что к тому времени, я уже достаточно испытала судьбу.

Помимо «блошиного» я посещала и собеседования, после которых меня дважды брали стажером в разные магазины.

Первый – большой продуктовый круглосуточный супермаркет. Самый престижный магазин в городе на тот момент, со сказочным названием «Два гуся».

Там «работали» только избранные, прошедшие строгий «фэйс-контроль» девочки, с длинными ногтями и идеальным макияжем, вот почему им срочно требовались низкооплачиваемые стажеры, готовые на любую работу.

Я оказалась там единственной, кто действительно остро нуждается в деньгах и только поэтому устраивается на работу. Все девочки, переодеваясь в специально отведенной комнатке перед рабочей сменой, томно обсуждали свои вчерашние похождения, делились планами на бесполезные покупки, и презрительно рассматривали меня, измученную, жалкую, одетую в колготки-сеточку, старый свитер и юбку чуть ниже колен. Я до сих пор ощущаю рябь их липкого презрения на своей коже.

Но у меня не было других колгот, и мне приходилось ходить в этой глупой черной сетке, явно неуместной здесь…

В один из не моих дней, я принесла на работу свои чудесные новые вечерние туфли на золотом каблучке, оставшиеся от работы в офисе у Олега, чтобы попробовать продать их местному контингенту. На «блошином» эта обувь не пользовалась спросом. Я выставила одну туфельку на шкафчик и вложила в нее записку, чтобы желающие купить их обращались в колбасный отдел…

Я даже не удивилась, когда, войдя в раздевалку через два часа, увидела на записке чье-то корявое дополнение: «вы найдете меня по модным колготкам в сеточку…». Я просто молча убрала туфельку в шкаф, вытерла набежавшую слезу и еще больше полюбила людей…

Как же, дотянешься тут до солнца…

И, тем не менее, работала я отлично! Подносила, уносила, сортировала, перебирала и раскладывала.