Поцелуй негодяя

– У тебя нервная организация тонкая. Пройдет неделя, и ты сам поймешь, что хочешь просыпаться на рассвете рядом с женой из-за того, что ваши с ней мальчишки с визгом запрыгнули к вам в постель.

Воронцову доводы Концерна показались убедительными, но Мишка упирался:

– Откуда ты знаешь, что я пойму и чего захочу? Прорицатель хренов.

– Оттуда. Не помнишь – я ведь уже разводился. И теперь очень тщательно соблюдаю правила, которые вывел тогда из собственного опыта. Будь уверен, больше не разведусь. То есть, по собственной вине, конечно.

– Я ведь не ты. И ты не знаешь, как мы с женой жили. И засунь свои правила себе в задницу.

– Ваша прежняя жизнь теперь не имеет значения. Теперь важно только, что она была, и что вы общими усилиями нажили детей. Сейчас до тебя не доходит, но уже завтра утром задумаешься, если ты не полная скотина.

Дискуссия росла и ширилась бессистемно, то затухая, то разгораясь, то отвлекаясь в сторону, то возвращаясь в прежнее русло. Спорили в основном беспутный Мишка и в прошлом разведенный женатик Концерн. Вечно свободный Воронцов в основном слушал, пытался примерять доводы сторон на себя и изредка вставлял несколько слов, не встречая понимания обоих спорщиков.

Приятели просидели в кабаке до поздней ночи и в изрядном подпитии разошлись по домам, причем разгорелась новая дискуссия – куда девать почти бесчувственное Мишкино тело. Концерн твердо стоял на своей точке зрения относительно дальнейших действий распутника и категорически отказался уводить его с истинного пути.

– Что же его, прямо сейчас, в таком виде везти домой?

– Да.

– Жена к черту пошлет.

– Тогда оставим его у двери и уйдем.

– Но он же без подарков, как ты предлагал, и прощения просить не собирается.

– Все равно, так лучше. Если он сегодня не придет ночевать к себе, он не вернется никогда.

– Он ведь и не собирался к ней возвращаться.

– Тем хуже для него. В общем, я готов доставить его к ногам любимой жены и никуда больше.

– Нет, ну он же сам не хотел, – пробормотал в сомнении Воронцов. Сам Мишка в прениях не участвовал, поскольку давно уже утратил ясность сознания и речи. Концерн не стал проявлять настойчивость и гордо удалился, а Воронцов привез Мишку к себе. Он не стал уступать гостю лучшее место и уложил его одетым на раскладушке, а сам лег в своем кресле-кровати.

Воронцов снова проснулся позже всех и снова услышал с кухни голоса и смех. Восхитившись легкости, с которой Вера затевала новые знакомства, он со своим помятым лицом и взлохмаченными волосами отправился посмотреть на своих квартирантов.

Вера опять готовила обед, а Мишка резал салат, словно мужское воплощение недавно сидевшей на его месте Лены.

– С добрым утром, – произнесла свое неизменное приветствие Вера.

– Привет, – беззаботно мотнул головой Мишка и продолжил оживленный разговор с Верой об особенностях приготовления раков и креветок.

– Добрый день, – буркнул неизвестно кому Воронцов, потоптался в нерешительности и пошел в душ. Похоже, совсем недавно еще почти пустая квартира приближалась к пределу перенаселенности.

10

– Здравствуй, мама, – торжественно объявил с порога пришедший в гости к родителям Воронцов.

– Здравствуй, Сережа, – обрадовалась женщина, давшая человечеству еще одного из многочисленных созерцателей. – Проходи. По какому поводу ты удостоил нас визитом?

Неблагодарный сын, с тортом в одной руке и туго набитым пакетом в другой, вошел в прихожую и, не нагибаясь и без помощи рук, скинул мокасины.

– Одно могу сказать сразу: не рассчитывай, что я с объявлением о помолвке.

Мать ждала именно указанного объявления, поэтому проследовала за великовозрастным отпрыском на кухню в несколько расстроенных чувствах.

– Как же так, Серенький?

– Очень просто. Не знаю, что тебе успели наговорить, но она официально остается замужем и живет у меня исключительно ввиду отсутствия другого жилья. Муж даже за ней приходил, но она к нему не захотела. Где отец?

– Где ему быть – футбол смотрит.

Воронцов водрузил на стол все принесенное и удовлетворенно потер руки:

– Вот так! Посидим и все обговорим без недомолвок.

– Ну что ты хочешь обговорить? Мы уже тысячу раз все обговаривали.

– Мама, а я в тысячный раз тебя переспрашиваю: мне наизнанку вывернуться или выйти на улицу с плакатом «Женюсь на первой встречной»?

– Зачем же на первой встречной? Тебя столько раз предлагали познакомить с порядочными женщинами, а ты всегда против. Не хочешь так, знакомься по-своему, но знакомься наконец! Найди нормальную работу, а то людей видишь только в своих ресторанах. Так можно совсем одичать.

– Мама, не напоминай мне об этих порядочных женщинах. Мне о них вспомнить страшно.

– Как ты можешь их вспомнить, если ты их никогда не видел?

– Тех не видел, а тех, с которыми меня пытались свести без предупреждения, видел.

– И чем они были так ужасны? Особенно, в сравнении с этой твоей квартиранткой.

– Тебе и ее внешность расписали?

– Обрисовали в общих чертах. Ничего примечательного.

– Полностью согласен.

– Так зачем же ты с ней живешь, да еще при ребенке?