Поцелуй перед смертью

— И вот мы, наконец, добрались до сегодняшнего дня, 24-е декабря 1951 года, — сказал Гант, раздавив окурок в пепельнице, — когда моя мать, благослови её Господь, принесла своему блудному сыну завтрак в постель, и в том числе — "Нью-Йорк Таймс". И там, на странице светской хроники, упомянута фамилия Кингшип. Мисс Мэрион Кингшип выходит замуж за мистера Бада Корлисса. Представьте моё изумление. При этом имейте в виду, что я отличаюсь не только ненасытным любопытством и развитой склонностью к анализу, но также и особой разнузданностью ума. Для меня это выглядит так, сказал я себе, что новый сотрудник отделения продаж внутри страны решил во что бы то ни стало не оказаться дисквалифицированным, делая ставки на тотализаторе под названием "Кингшип Коппер".

— Послушаете же, мистер Гант…

— Я вообразил, — не унимался Гант, — как после гибели одной сестры он немедленно взял в оборот следующую. Возлюбленный двух дочерей Кингшипа. Двух из трёх. Совсем не дурной счёт.

И тогда моя склонность к анализу и разнузданность моего ума вдруг слились воедино, и я подумал: три из трех — это был бы ещё более успешный результат для мистера Бада Корлисса, который перевёлся в Колдуэлл в сентября 1950 года.

Кингшип поднялся, вытаращив глаза на Ганта.

— Вздорная мыслишка, — признал Гант. — До неприличия невообразимая. Но, оказывается, легко поддающаяся изъятию из области сомнений. Надо было всего лишь отложить поднос с завтраком в сторону и пройти к книжному шкафу и вытащить оттуда Гордость Стоддарда — Ежегодник за 1950 год. — Он поднял большой том с белым тиснением названия на переплёте из голубой искусственной кожи, который перед тем держал у себя на коленях. — В разделе второкурсников есть несколько интересных фотографий. Одна — Дороти Кингшип, другая — Дуайта Пауэлла, обоих сейчас нет в живых. Ни одной Гордона Ганта; не располагал пятью лишними баксами, чтобы увековечить свою физиономию для потомков. Но у многих второкурсников такие деньги нашлись, среди них… — Он открыл книгу на странице, заложенной обрывком газеты, развернул том на сто восемьдесят градусов и положил его на стол, уткнув палец в один из квадратиков похожей на шахматную доску страницы. Надпись под ним он прочитал по памяти: — Корлисс, Бёртон «Бад», Менассет, Масс., гуманитарное отделение.

Кингшип снова опустился в кресло. Посмотрел на фотографию, размером вряд ли крупнее почтовой марки. Затем посмотрел на Ганта. Тот подался из своего кресла вперёд, к столу, перевернул несколько страниц, указал на ещё один снимок. На этом была Дороти. Кингшип посмотрел и на эту фотографию также. Затем вновь поднял глаза на Ганта.

— Это показалось мне чертовски странным, — заметил Гант. — Я подумал, что вам стоило бы это знать.

— Зачем? — спросил Кингшип бесстрастно. — Куда это должно нас вывести?

— Можно задать вам один вопрос, мистер Кингшип, перед тем, как я отвечу на ваш?

— Валяйте.

— Он никогда не говорил вам, что учился в Стоддарде, не так ли?

— Никогда. Но мы никогда и не разговаривали о таких вещах, — быстро нашёлся Кингшип. — Должно быть, он говорил Мэрион. Мэрион должна знать.

— Не думаю, что это так.

— Почему это? — поинтересовался Кингшип.

— "Таймс". Информацию для заметки дала Мэрион, так ведь? Обычно даёт будущий жених.

— Ну и?

— Ну и, там нет упоминания про Стоддард. А в других заметках про свадьбы и помолвки перечислены все учебные заведения, которые посещали брачующиеся.

— Может, она просто не сочла нужным дать эти сведения.

— Может. Или, быть может, она об этом не знает. Может, и Эллен не знала тоже.

— Отлично, и что вы хотите этим сказать, мистер?

— Не надо сердиться на меня, мистер Кингшип. Факты говорят сами за себя; я их не придумал. — Гант закрыл ежегодник и положил его опять себе на колени. — Тут два варианта. Первый, Корлисс сказал Мэрион, что учился в Стоддарде, и в этом случае, предположительно, имеет место совпадение; он учился в Стоддарде, а затем перевёлся в Колдуэлл; с Дороти он мог быть знаком не более, чем со мной. — Он сделал паузу. — Или другой, он не говорил Мэрион, что учился там.

— Что означает? — перебил его Кингшип.

— Что означает, должно быть, у него были какие-то отношения с Дороти. А иначе зачем ему это скрывать? — Гант глянул на книгу у себя на коленях. — Был ведь кто-то, кто хотел избавиться от Дороти, потому что она забеременела от него…

Кингшип уставился на Ганта.

— Опять вы за своё! Кто-то убил Дороти, потом убил Эллен. Вбили себе в голову эту… эту бестолковую киношную версию и не хотите признать… — Гант лишь молчал в ответ. — Бад? — недоверчиво произнёс Кингшип. Откинулся на спинку кресла. Покачал головой, растерянно улыбаясь. — Ну, что ж, валяйте, — пробормотал Кингшип. — Это же вздор. Чистейший вздор. — Он всё качал головой. — Что вы думаете, этот парень — маньяк? — С улыбкой добавил: — Вбили себе в голову эту вздорную идею…