Повести и рассказы писателей ГДР. Том II

Бергман высказывал новую мысль. Подавал ее на свой лад, и все с интересом слушали. Бергман прял нить. Она тянулась, не обрываясь, приковывала к себе. А суть ее была вот в чем: чего мы только не сделали за последний год! Пошли по следу революционных подвигов. В этой связи натолкнулись на скромных людей, из их жизни узнали, сколько беззаветной отваги скрывается подчас за неприметными делами. Поняли мы в какой-то мере, что такое мужество и храбрость, дисциплина, стойкость и сознание, что стоишь ты за правое дело. Это было для нас дороже всего. Да и работали мы с радостью. Мало-помалу каждый из нас загорался этими поисками. А теперь пойдем дальше, обратимся к годам совсем недавним. Приглядитесь к жизни ваших отцов. Да-да, именно ваших отцов. Ну, вы сами понимаете — я имею в виду их поколение. Возьмем к примеру: первоклассный, квалифицированный рабочий Нойберт с завода по ремонту железнодорожного оборудования. Все вы, я уверен, чтите его. А четверть века тому назад Нойберт был совсем молодым парнем, да и в солдатах он, наверное, тоже побывал. Каким же образом стал он образцовым рабочим, мастером Нойбертом?

Бергман перечислил множество людей того же возраста. Назвал он среди них и нашего завуча фрау Торнов, и майора Шульца, и врача Штокхаузена. Да-да, и его. Всех это немало удивило. Вот тут-то у Матиаса и возникла мысль.

Отец вернулся с конференции только на следующий вечер. Он был явно очень утомлен: ел молча, неторопливо потягивая из кружки пиво. Каждому он привез какой-нибудь подарок. Этого отец никогда не упускал. Жене — пару колготок. Он-то уж знал, чего ей хочется. И она, как всегда, выразила радость.

Сестра с вожделением смотрела на колготки, но ей подарили книгу — «Юношескую энциклопедию», — которую отец купил специально для нее. Кстати, стоила она не дешево. Сестра не особенно обрадовалась — в подарке был заключен недвусмысленный намек. Матиасу отец дал фламастер и папку (ту, что ему вручили на конференции). Внутри лежал блокнот с белоснежной глянцевой бумагой, календарь на текущий год и этот самый фламастер. Пиши им сколько душе угодно — и не устанешь, Матиас сейчас же начал его опробовать.

Между тем он прикидывал, удобно ли прямо сегодня же вечером поговорить с отцом.

На письменном столе царил порядок. Матиас сразу же обратил на это внимание. Отец сидел за столом так, без дела, и, видимо, даже не заметил сына. А может, он подумал, что Матиас просто что-то ищет в его комнате. Мысленно он был, наверное, в другом городе, на конференции.

Мальчик думал: «Видно, не все там сошло благополучно, какая-нибудь получилась неувязка. Да это у отца на лице написано, я‑то вижу».

Он постоял в нерешительности и уже хотел было уйти. Но может быть, стоит все-таки его отвлечь?

Матиас облокотился о письменный стол и открыл зеленую папку, на которой было написано: «Дискуссионная статья». Отец взглянул на сына, приподнял папку и снова бросил ее на стол.

— Что, мешаю? — спросил мальчик.

— Да нет. Нет, конечно.

— Дело вот в чем, — начал Матиас, — мне надо с тобой поговорить. Но знаешь, спокойно, без спешки.

— Ну тогда садись, — ответил отец.

— Может, сегодня не стоит? — предположил мальчик.

— Почему же?

— Тебе сегодня не до того.

— Точно, — согласился отец. — Как говорится, нынче я немножечко не в себе. — Он постучал пальцами по зеленой папке.

Матиас спросил:

— Что, нелегко пришлось на конференции?

— Вот именно, — ответил отец. — Это тебе не какое-то торжественное заседание. Вовсе нет. Поспорили жарко. Надо было получше подготовиться. Может, стоило позавчера ночью заварить еще одну чашечку кофе. Да покрепче.

— Ну, тогда поговорим в другой раз, — сказал Матиас.

— Нет, побудь минутку, — ответил отец. — Так какое у тебя там дело? Что-нибудь натворил?

— Ничего я не натворил, — возразил мальчик. — Ты должен мне что-нибудь рассказать о себе. — И он передал отцу, что говорил на классном собрании учитель Бергман, назвал мастера Нойберта с завода по ремонту железнодорожного оборудования. Отец хорошо знал его, ведь он и сам работал там же. Упомянул и про врача Штокхаузена, они были с отцом ровесниками. И тут Матиас сказал:

— Я же хочу узнать что-нибудь о тебе самом. Вот это мне и пришло в голову. Я выбираю тебя, и никого другого.

Матиас смотрел через стол на человека в кресле напротив. Тот молчал.

— Что, не правится? — спросил мальчик.

— Даже не знаю, что тебе и сказать, — ответил отец. — Взял бы ты лучше мастера Нойберта или, может быть, доктора?

— Не хочу, — возразил Матиас.

— Ну, так что бы ты хотел узнать?

— Многое, в общем, все.

— Ну, так мы что-нибудь придумаем, — сказал отец. — Надо только собраться с мыслями.

— Я бы хотел узнать; как это все началось у тебя. Я говорю о том, как ты стал инженером, да еще партийным активистом. С чего-то это должно было начаться.

Тут отец немного помолчал. Потом он сказал:

— Да, конечно, с чего-то это должно было начаться. И началось много лет тому назад. Можно сказать, целую вечность тому назад. Скоро уже будет двадцать пять лет.

На следующий вечер отец сказал:

— Если хочешь, мы можем поговорить сегодня.