Поворот рек истории

З: – Кондратий Витольдович был человеком с большими странностями. Мистиком и эзотериком. Экспериментировал с вытяжками из всевозможных растений. Когда он сказал, что ему было видение будущего, в котором его Кали-Майтрея завоюет весь мир, я больше ничего не стал спрашивать.

К: – Что такое Кали-Майтрея?

З: – Понятия не имею. Для меня в тот момент важнее было внезапно ухудшившееся состоянии Марты. У нее наблюдались сильные головные боли и жаркий лоб. Я заподозрил тиф. Тем не менее, раз уж в моих руках оказались тела расстрелянных, я не преминул воспользоваться шансом и скопировал Марте в голову членов царской семьи. Это оказалось большой ошибкой, так как головные боли усилились до крайности, а жар вырос до такой степени, что мне пришлось охлаждать ее голову льдом. Чтобы убрать боль, я месяц держал ее на маковом молочке, изредка бодря кокаином, чтобы она нашла силы поесть. Сейчас ее состояние улучшилось, хотя она по-прежнему нуждается в охлаждении головы мокрыми полотенцами.

К: – Вы не ожидали такого эффекта от копирования?

З: – Марта была выбрана из сотен благодаря тому, что отлично переносит множественное копирование суперструктур ей в голову. Что-то в ней испортилось. Я не могу объяснить. К моему приезду она успела сильно похудеть. К тому же, первое время она никого из нас не узнавала. Была словно в забытье. Я полагаю, это какая-то инфекция.

К: – А Залесский умел пользоваться установкой?

З: – Он присутствовал при многих копированиях, как куратор, но установка очень сложная – надо быть ученым, чтобы провести процесс успешно.

К: – Картина, в целом, ясна. Хорошо, что вы сами все рассказали, а сейчас мы попытаемся достать из вас то, о чем вы, возможно, умолчали.

З: – Я рассказал все.

К: – Как я могу быть уверен? Было бы ошибкой поверить вам на слово, не испробовав никаких средств проверки. Вероятно, главные откровения еще впереди. Я вынужден применить к вам электричество… Начинайте с минимального тока и повышайте. Я скажу, когда хватит.

З: <страшно кричит от боли>

Продолжение документа засекречено.

Ноябрь 1918 – «Ты станешь моей Кали – Майтреей»

Через пару дней, когда Зиверс и Татьяна более-менее оправились от пыток электричеством, пришла пора продолжить следственные мероприятия. Оставались кое-какие нестыковки.

После самоубийства Залесского Отто Карлович запер комендантский вагон, предварительно забрав оттуда комендантскую кассу, чтобы по-прежнему выплачивать жалование четырем сотням человек, что были в поезде. С его слов, если бы еще в течение месяца он не получил новых директив от Клуба, то направил бы бронепоезд по Китайско-Восточной железной дороге в Харбин, чтобы укрыться там от неразберихи, так как, по слухам, генерал Хорват навел порядок на всем протяжении КВЖД, а в Харбине половина населения русские, так что там практически как царская Россия, только с китайским колоритом. Колчак вспомнил свои недолгий опыт руководства КВЖД и рассудил, что до Харбина бронепоезд бы не добрался – его захватили бы семеновцы, колмыковцы, чехи или японцы, а в самом Харбине ждали китайцы с этим их вечным «русский слабый русский глупый отдай деньги и уходи».

– Ваше высокоблагородие, – отвечал войсковой старшина, помощник прежнего коменданта. – Дык ведь как дело-то было. Кондратий Витольдович велел Митю своего позвать.

– Митю?

– Да, Митю, мальчонка. Он был того – немтырь. Прошлой зимой под лед на реке провалился. Пока достали, воды нахлебался. Не дышал долго, а как ожил, памяти лишился. И не говорил почти. Кондратий Витольдович его как увидал, так к себе в вагон и взял на проживание.

– Зачем?

– Бог его знает. Может, того – приглянулся ему мальчонка. Такой лишнего не скажет, – казак хитро прищурился и продолжил. – Перед тем как из ружья-то застрелиться, призвал он к себе Митю – тот как раз за лошадьми ухаживал. Пошли они куда-то в другой вагон, потом привел он Митю за руку – того рвало, и на ногах еле стоял… Когда Залесский застрелиться изволил, Митя при нем был. Помог нам мозги, значит, с люстры собрать. Очень заботливо с комендантовым телом обращался. Видать, тот его и не обижал – так получается.

– А где этот мальчик Митя?

– Ускакал на следующий день.

– Как это ускакал?

– Да вот так. Купил у казаков коня и винтовку с патронами. И ускакал.

– Куда ускакал?

– Сказал, едет повидать своего старого знакомца – барона Унгерна. Сказал, мы еще о них двоих услышим. Еще велел не скучать.

– Он же немой был. И памяти лишился.

– Стало быть, заговорил. Ваше высокоблагородие, как было, так и рассказываю.

– Что за бронепоезд такой, – Александр Васильевич всплеснул руками. – Одна история ошеломительней другой… Отто Карлович, давайте, отпирайте вагон Залесского.

Внутрь они зашли втроем – Колчак, Зиверс и Татьяна. Сразу бросилась в глаза восточная роскошь. Вагон был завешан коврами и драпирован шелком. По стенам висели картины, изображавшие горы.

– Тибет, – подсказал Зиверс. – Залесский несколько лет провел в Гималаях, в буддистских монастырях. Это он сам рисовал.