Поворот за мостом (СИ)

Он подлетел к нам, как коршун, и с необычайной силой и решительностью оттолкнул от меня Акселя. Тот уставился на него недоуменно и обиженно.

— Акс, хоть ты и мой друг, если будешь кричать на мисс Эмму, я за себя не ручаюсь, — тихо, но уверенно предупредил его, становясь в защитную стойку и зачем-то прикрывая меня спиной, словно ждал, что Аксель попытается задушить меня.

— Да вы сговорились… — Аксель выдохнул это почти обреченно.

— Давай, объясняй, — в присутствии Эрни я почувствовала себя чуточку увереннее и могла позволить себе скрыть дрожь в голосе за нарочитой дерзостью.

Аксель бросил на него быстрый осторожный взгляд, а затем перевел внимание на меня. С нажимом в голосе он тихо произнес:

— Пожалуйста, давай поговорим дома.

— Нет, говори сейчас. Я все не так поняла, правильно? Ты этой ночью был дома, так? А к ней поехал, ну, в пять утра — на дружеские посиделки за чаепитием?

— Я не был у Беллы, — очередной осторожный взгляд на Эрни. Мне захотелось щелкнуть пальцами перед носом Акселя, чтобы он смотрел на меня.

— Мы видели твою тачку, — виновато признался Эрни.

— Я… Черт, — Аксель сжал большим и указательным пальцем переносицу, прикрыв глаза. Может быть, он понял, что любые оправдания прозвучат глупо и не убедят нас. Может быть, судорожно перебирал в уме аргументы.

Но я никак не могла ожидать того, что он в итоге сказал: — Я работаю на Томпсона.

Бам.

— Брось, — у меня вдруг пропал голос. — Ты ведь обвинял меня в том, что это я работаю на него… Когда я только приехала, ты сказал…

— Да, я так и думал, он ведь давал тебе деньги, — Аксель вздернул подбородок. Глаза его метались между мной и Эрни. — Я думал, ты расскажешь обо мне отцу. И Гринам. И Уилксам. И всем остальным. И я не знаю… Как бы я смог смотреть им в глаза.

Эрни издал странный звук, похожий на полувздох-полувсхлип.

— Черт, прости, Эрни, — тот стоял, замерев, с приоткрытым ртом. — Простите вы оба. Эмма, я собирался тебе рассказать сегодня же. Кларк вызвал меня вечером, написал, когда мы были в кино, мне пришлось выйти в ночную смену. Я… Черт…

Он закрыл лицо руками. Мое сердце дрогнуло от жалости. В горле как ком застрял. Я просто идиотка. Которая еще и втянула во все это бедного Эрни.

— Черт, мы были по уши в долгах после пожара, — продолжал Аксель. — Первое время я пытался выбраться, но у отца все чаще случались приступы, страховка не покрывала и половину его лекарств. А потом Джефф… Джефф сел, Белла осталась одна, беременная, я не мог ее бросить. Не было другой работы, и я попросил Томпсона… Этот сукин сын взял меня на лесопилку, а взамен я должен был ввести его в игру у Фокса, чтобы он толкал там свой лес. Клянусь, я себя каждый день ненавидел. И сейчас ненавижу… — речь Акселя становилась сбивчивой, неровной, она словно наполнялась ненавистью и презрением к самому себе, — отец не хотел уезжать отсюда. Эрни, черт… Я знаю, ты чуть не умер из-за него. Прости меня.

Я слегка повернула голову, чтобы взглянуть на Эрни. Глаза его блестели от слез.

— Акс, не надо… Ничего…

— Нет, — твердил Аксель, — я знаю, он просто хреново чудовище. И я работаю на него. У меня не было выбора, клянусь. Я все перепробовал…

Я сорвалась с места, чтобы заключить его в объятия. Дура, дура, дура.

Как я могла поверить в чьи-то россказни, а не ему?

Позднее Аксель признался мне, что целый год оставлял машину во дворе у Вотлингов и шел на лесопилку пешком, чтобы его никто не заметил. Он много работал — и днем, и ночью, — и вскоре поползли слухи, что он не просто так проводит столько времени у Беллы.

Я сжимала Акселя в объятиях, думая о том, какая же я сама лгунья. Как я была к нему несправедлива. На пару долгих минут я забыла обо всем на свете и только жалела его — зная, как тяжело носить в себе тайну, я могла себе представить, что он испытывал, слыша в свою сторону обвинения и не смея никому рассказать о настоящем положении дел, за которое тут же был бы осужден. Я вспомнила, как Анна презрительно высказывалась о Томпсоне и о том, что никогда не купит у него ни единой щепки и не могла винить Акселя за то, что он скрывал это от всех, в том числе и от меня.

Но хуже всего было то, что если кто-то и не должен был узнать об этом, так это Эрни. Эрни, чье лицо Аксель тушил собственными руками, вытащив его из полыхающего амбара.

Отстранившись от Акселя, я взглянула на него. Тот стоял, опустив глаза. Эрни не плакал, но на его лице, наполовину обезображенном от шрамов, лежала тень глубокой тоски, и глаза покраснели.

— Эрни, прости меня. Если хочешь, можешь мне вмазать. Я… Не знаю, что сказать, — сказал Аксель.

Эрни молчал. Я подошла к нему, осторожно тронула за руку, но он отстранился.

— Акс, я тебе так скажу… — он прочистил горло, — не надо себя винить. В этом ничего такого нет. Дело прошлое.

— Нет, я… Это же Томпсон, чувак. Я должен был найти другой способ…

— Не-не, — оборвал его Эрни. — Не, приятель. Правда, все в порядке. Мне бы это, э-э-э… Прогуляться…

Он нерешительно подошел к Акселю, и, не глядя ему в глаза, хлопнул по плечу.

— Не надо… Ну, ты, в общем, не виноват.