Поворот за мостом (СИ)

Аксель тотчас опустил руки, но не шелохнулся. Захлебываясь плачем, заливая его футболку своими слезами, соплями и слюной, трясясь, словно в припадке, я все равно почувствовала, что он задержал дыхание — наверное, от шока и непонимания, как вести себя со мной.

Я не была готова к тому, что он оттолкнет меня и рассмеется мне в лицо, но ждала этого с отчаянной безысходной покорностью.

Но Аксель не оттолкнул и не рассмеялся. Он не отодвинулся и не попытался привести меня в чувство. Он даже ничего не сказал.

Он просто прижал меня к себе и обнял, позволяя. Он провел рукой по моим волосам, аккуратно и почти нежно.

От этого я только заплакала еще сильнее, обхватила его руками за талию, и, вздрагивая всем телом, позволила этому безмолвному утешению состояться.

Глава 9

Три дня я слонялась по дому в бесплодных попытках чем-нибудь себя занять: принималась мыть пол, а потом бросала тряпку и бралась за что-то другое; начинала готовить обед, а спустя полчаса обнаруживала, что сижу за кухонным столом, уставясь в одну точку.

Я пыталась делать то же, что и всегда, но ни в чем не находила покоя. По вечерам ко мне заходила Анна и передавала новости из больницы, — все обошлось, мистер Хейз жив, но ему придется провести там еще какое-то время. Я не решалась попросить ее взять меня с собой при следующем визите к нему. В конце концов, я для него чужой человек.

Поужинав в одиночестве чем-нибудь простым в приготовлении, — полуфабрикатами или сэндвичем, — я садилась в гостиной и включала телевизор.

За эти три дня я посмотрела «Касабланку», «Двенадцать разгневанных мужчин» и «Изгоя» — все три я видела и раньше.

Пару раз прошлась вместе с Сэмом по окрестностям — он завел меня за амбар и показал пастбища Уилксов, и две высокие, похожие на космические корабли, вышки зернохранилищ, стоящие на границе двух участков.

— Вы с Акселем не ладите? — спросила я у него в одну из таких прогулок.

— Не то чтобы, — уклончиво ответил Сэм. — Любишь рыбалку? Вот тут отличное местечко.

С той ночи, как у мистера Хейза случился приступ, Аксель практически не появлялся дома. Он уходил ранним утром, еще до того, как я спущусь, и потом я обнаруживала, что лошадей он забирал с собой или отводил на пастбище. Приезжал он только после полуночи, и я лежала у себя в комнате, наблюдая за тем, как медленно перекатывается свет фар его машины по деревянным балкам потолка, и не решалась спуститься.

Я понятия не имела, как вести себя после того, как разрыдалась при нем. Это был слишком личный, слишком глубокий момент, установивший между нами какую-то незримую связь, словно мы оба теперь стали хранителями общей тайны. Он гладил меня по волосам, прижимал к себе, просто принимая мою истерику безо всяких вопросов.

А потом, когда я успокоилась, и только всхлипывала и икала, аккуратно поднял мое лицо и, грустно улыбнувшись, вытер мне слезы своей рукой.

«Тебе лучше лечь спать, — сказал он. — Иди к себе».

И я ушла. С тех пор мы не обмолвились ни единым словом.

— Я еду в город через пару часов, — Сэм отвлек меня от мыслей об Акселе, и я с неохотой перевела свое внимание на него. — Хочешь со мной?

— Да, мне как раз нужно забрать почту, — кивнула я.

— Супер. Ну… Так что насчет рыбалки?

Рыбалку я терпеть не могла, о чем ему, пусть и в более вежливой форме, сообщила.

Все три дня погода стояла отличная, и даже по ночам не было дождя. Дорога, ведущая к трассе, высохла, и теперь я могла не бояться застрять на машине в грязи, но все же компания Сэма была более приятна, чем одиночество, так что я предпочла ее.

О чем, однако, вскоре пожалела.

Похожая на птицу работница почты, выдав мне штук пять конвертов и квитанций, не скрывая праздного любопытства, спросила:

— Как там Эдвард? Мы слышали, плоховасто?

— Врачи говорят, он скоро поправится, — я улыбнулась ей самой ослепительной и самой натянутой из своих улыбок. — Несколько дней проведет в больнице и вернется домой.

— Ясно, — в ее голосе слышалось разочарование от отсутствия горячей сплетни. — Ну, желаем скорейшего выздоровления.

Стерва.

Я вылетела за двери почтового отделения, даже не удосужившись поблагодарить ее и попрощаться.

— Очередь? — спросил Сэм, когда я уселась рядом с ним на пассажирское сиденье грузовика.

— Нет, — удивленно откликнулась я, перебирая конверты, — с чего ты взял?

— У тебя страшно недовольный вид, — он рассмеялся. — Я даже испугался на минутку.

— Нет, все в порядке, — я расслабленно выдохнула. — Можем ехать.

Он не спешил тронуться в обратный путь, но я заметила это не сразу: мое внимание привлек один конверт, маркированный печатью окружной тюрьмы штата.

Адресатом был Аксель. Адресантом — некий Джеффри Вотлинг.

— Не хочешь заехать за кофе или перекусить? — спросил Сэм как будто небрежно, но в голосе его слышалось напряженное ожидание. — Тут всего одна закусочная, на площади, но кофе там отменный, и вкусные яблочные пироги.

— Я не голодна, — быстро ответила я, — а ты не знаешь, кто такой Джеффри Вотлинг?

Сэм покосился на письмо в моих руках и недовольно поморщился.