Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Постановка опер, отражающих весьма отдаленный исторический период, требовала от художника большого мастерства и глубоких знаний, обладание которыми позволяло ему целиком погрузиться в эпоху, увлекая за собой и артистов, и публику. И, судя по отзывам, подчеркивающим натурализм Федоровского, это ему удалось. Реакцию же простого зрителя можно охарактеризовать словами персонажа кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию» Жоржа Милославского. Когда вор-домушник вдруг увидел вместо стены в квартире инженера Тимофеева интерьер царских палат, он только и смог сказать: «Мама мия!» А начинается фильм, напомним, с того, что инженер пылесосит квартиру и при этом смотрит телевизор, где идет трансляция оперы «Борис Годунов» в декорациях Федоровского. Стёб режиссера очевиден: если по телевизору можно увидеть эпоху XVI–XVII веков с картинками Федоровского, то почему бы не изобразить ее в кинокомедии, да еще и с издевкой? Оскомина, образовавшаяся уже к концу 1960-х годов от постоянного повторения одних и тех же приемов в оперном искусстве, очевидна.

А между тем Федоровский еще и создатель знаменитого занавеса Большого театра 1955 года с вышитыми советскими гербами — так называемого золотого, который оставили после последней реконструкции 2011 года (хотя для чего в капиталистическом театре герб с серпом и молотом — не совсем понятно, быть может, это подсознательное дежавю). А был еще и другой занавес, Елена Булгакова вспоминала его «премьеру»: «В Большом — генеральная “Князя Игоря” — художник Федоровский, постановщик Баратов. Новый занавес — золотой, на нем вышиты цифры — годы революционных событий. Потом открылся занавес — специально для “Князя Игоря” — во время увертюры: бой русского с половцем, оба на конях. Это оставляет неприятное впечатление — музыка стремительна, а картина — статична. Не вяжется. Декорации пышные, масса золота, храмы, пожар на заднем плане» (17 января 1937 года).

Да что занавес — Федоровский придумал звезды на кремлевских башнях вместо царских орлов. Казалось бы, что там изобретать — звезды они и есть звезды, пятиконечные. Ан нет: сначала их поручили нарисовать Евгению Лансере, к работе которого Сталин придрался: «Хорошо, но надо бы без круга в центре и без скрепляющей палки». Тогда кремлевские звездочеты недогадливого Лансере заменили конкретным Федоровским, уже известным в качестве художника-постановщика массовых демонстраций на Красной площади. Выбор очевиден — если уж он на сцене театра рисует кремлевские башни, так почему бы не дорисовать их новое завершение? Первые звезды установили в 1935 году, а затем, в 1937-м, их заменили на другие, рубиновые, также по проекту Федоровского.

А Лансере так и не простил коллеге неудачу, обозвав его звезды «очень пошлыми и бездарными» (из дневника от 9 сентября 1935 года). Побывав на Театральной выставке в Историческом музее 9 мая 1935 года, художник не преминул отметить и работы конкурента: «Очень пусто, в сущности, скучнейшая выставка. Прекрасен Головин, Кустодиев… Федоровский — мужик». Или: «Федоровский эффектен, но груб. Не масштабен» — а это уже написано в 1937 году.

Интересно впечатление Лансере и от фирменной оперы Федоровского: «Вечером в Большом на “Борисе Годунове” в новых декорациях Федоровского. <…> Талантливость и отсутствие вкуса и культуры… например, комната Марины — готическая капелла и барочное, почти рококо, зеркало!! Глупые и безобразные воротники у бояр. Хороша чернь. Рейзен, Ханаев и Давыдова… Уж так богато, дальше некуда» — 20 июня 1946 года (это был второй «Борис Годунов» художника, первый относится к 1927-му, третий — к 1948-му). О вкусах не спорят, но вот Иосиф Виссарионович эту постановку любил, лично внося в нее изменения.

А ведь как хорошо начинал Федоровский, почти в то же время, что и Шаляпин. Учился у Константина Коровина и Михаила Врубеля. Дебют художника состоялся в Оперном театре Зимина в 1907 году, когда он выиграл конкурс на оформление оперы «Кармен», среди других его постановок — «Демон», «Чародейка», «Жизнь за царя». С 1913 года поражавший своей молодостью Федоровский создает декорации для «Русских сезонов» Дягилева, оформляет «Хованщину», свидетельством его успеха становится большой спрос на эскизы к опере у парижских галеристов. С «Кармен» началась и его работа в Большом театре в 1922 году, декорации к которой вызвали неоднозначную реакцию критики: «Вы не только не слышите ни одного отдельного певца, вы ничего не видите, кроме какого-то красочного аккорда, который на вас так давит, что вы ничего другого воспринимать уже не можете». То есть декорации Федоровский создал интересные. Оформлял он в 1920-х годах и балеты — «Танец Саломеи», «Жизель» и другие. Но с началом эпохи первых пятилеток художник переквалифицировался в главного театрального декоратора происходивших в стране грандиозных изменений, атмосферу которых он с успехом отразил на сцене Большого театра, создавая свои монументальные декорации, про которые можно было сказать одним словом — «богато!».