Читаем Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века полностью

– Русская взятка имеет много разновидностей; но едва ли ошибусь я, если скажу, что самым злокачественным видом ее нужно считать такую, которую берут со своего же, находящегося в зависимости, сослуживца. С кого брал Абиняков? С этих нищих околоточных! Какую дезорганизацию подобные люди вносят в правительственный механизм, вселяя в низах этого механизма уверенность, что взятка – полноправна, что благодаря ей – все можно сделать.

Суд, признав Абинякова «виновным в лихоимстве», приговорил его «к отрешению по суду от должности и 25 рублям штрафу, с заменой штрафа недельным арестом».

В том же 1910 году на скамье подсудимых оказался другой околоточный надзиратель С. А. Поль. Прослужив в полиции около трех месяцев, этот блюститель порядка стал требовать «благодарность» от содержателя трактира на

Смоленском рынке Забегаева. Поскольку трактирщик отказывался дать взятку, околоточный решил проучить его с помощью закона. Однажды он, застав в трактире компанию из нескольких мужчин и женщин, радостно объявил Забегаеву:

– А, проститутки у тебя! В участок!..

Жертвы произвола околоточного надзирателя на суде подтвердили, что он был пьян, ругал задержанных женщин, грозил отправить их на освидетельствование в Мясницкую больницу (там «обслуживали» проституток). Одного из задержанных Поль периодически вызывал из «холодной» и предлагал заплатить три рубля – тогда немедленно выпустит.

Денег околоточному получить не удалось, зато градоначальник «поощрил» его немедленным увольнением из полиции, а суд упек в тюрьму на четыре месяца.

Что же касается взяточничества среди блюстителей порядка в целом, то оно оказалось неискоренимым. И ладно «брали» бы одни лишь мелкие сошки, вроде Абинякова, так нет же... Недаром среди причастных к делу околоточного-лихоимца оказались участковые приставы.

Именно приставу подчинялись околоточные надзиратели, ему они докладывали о результатах обходов, а также немедленно сообщали (в любое время дня и ночи – «можно по телефону») о случившихся происшествиях и замечаниях со стороны высшего начальства. Пристав отвечал за всю организацию полицейской службы на участке: расстановку постов, графики дежурств, проведение занятий с городовыми, первичный розыск по совершенным преступлениям, арест преступников, допрос их по горячим следам. В его обязанности входили надзор за поведением публики в общественных местах и «пресечение праздных разговоров о высоких особах».

На должность пристава мог быть назначен офицер, прослуживший в армии не менее трех лет, имевший образование не ниже четырех классов среднего учебного заведения (городского училища) или сдавший соответствующий экзамен. Согласно Табели о рангах, участковый пристав московской полиции относился к VII классу, что делало его равным армейскому подполковнику. В начале XX века жалования ему полагалось 1400 руб. в год плюс 700 руб. «столовых». «Квартирной табелью» приставу отводилась квартира из шести комнат «общего квадратного содержания в 30 саженей при норме высоты 5 арш.» [85].

Однако, ежемесячно получая 175 рублей, пристав не мог отнести себя к «достаточному классу». Содержание семьи, сама жизнь в Москве с ее соблазнами, вращение в обществе требовали гораздо больших расходов. «Обращая внимание на состав и быт приставов и их помощников, – описывал генерал Рейнбот положение московских полицейских сенатору Гарину, – пришлось прийти к заключению, что за редким исключением большим подспорьем им служат подарки от обывателей».

Градоначальник разделял такие подношения «на сделки с совестью и сделки с самолюбием». Первые имели явные признаки «лихоимства», поскольку налицо была причинно-следственная связь между получением денег и действиями должностного лица. Во втором случае такой связи не было. С чисто юридической точки зрения «праздничные деньги», поднесенные офицеру полиции, взяткой не являлись, а считались начальством «глубоко укоренившимся в Москве злом», с которым волей-неволей приходилось мириться.

Интересно, что свежий взгляд на деятельность московских приставов приводил начальство к неожиданным выводам. Так, принимая дела, генерал Рейнбот получил от помощника градоначальника Будберга сведения о полицейских офицерах, возглавлявших участки, а спустя некоторое время внес в них свои коррективы:

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже