Повседневная жизнь Соловков. От Обители до СЛОНа

Из заключения комиссии: «Было установлено, что загорелось около двух часов ночи на чердаке Казначейского корпуса на потолке канцелярии Совхоза. Кирпичные [стены] предотвратили распространение огня в сторону Благовещенской церкви и Настоятельского корпуса (теперешней столовой). Был третий час ночи, когда все спокойно спали. Стороживший на кремлевской стене монах впервые увидел огонь, пробиравшийся через крышу над горевшим чердаком, и густой дым около галереи-прохода, соединявшего горевший корпус с собором. Он слез со стены и сделал тревогу звоном в набатный колокол. Вскоре были разбужены управляющий и его помощник. Последнего видели около часа ночи близ пожарного депо. Проход-галерея, соединяющая горевший корпус с соборами, имела деревянный крашеный пол и заштукатуренный потолок. На стенах и на потолке были написаны всевозможные картины, и здесь для огня было достаточно пищи. Сильной тягой воздуха тянуло огонь в пустые паперти. В первый момент монахи (всего их во время пожара было около 150 человек) были охвачены сильной паникой. Такая же паника была и среди администрации Совхоза. Распространение огня можно было предотвратить разрушением галереи-прохода, но момент был упущен. Пока привели в порядок паровую машину, развели пары, везли ее к Святому озеру, прокладывали рукава — огонь гулял вовсю на паперти соборов. Принимать какие-либо меры к тушению горящих соборов администрация была бессильна, а большинство монахов, видя такое бедствие, начали спасать свое имущество. Пожар продолжался день и ночь — трое суток. Через несколько дней после нашего приезда была создана комиссия из специалистов, которая определила убытки от пожара».

В том, что это был поджог, сомнения ни у кого не было, но о том, кто и зачем совершил это преступление, ходили разные слухи. По одной версии, монастырь якобы подожгли монахи-фанатики, чтобы древние святыни не достались большевикам (следует заметить, что к этому времени основные ценности уже были вывезены с острова, да и монахов таких на острове к тому времени уже не было). По другой, которая представляется более здравой, пожар устроили новые соловецкие хозяева, чтобы скрыть следы чудовищного воровства и казнокрадства, процветавших на острове с приходом сюда чекистов. В пользу этого предположения говорит тот факт, что сразу после исчисления убытков (а они, по самым скромным подсчетам, составили около 70 562 рублей) дело было закрыто, и виновные не были ни обнаружены, ни, следовательно, наказаны.

Что, впрочем, и понятно: к августу на остров должна была прибыть первая партия заключенных; следовательно, штурмовщина, ставшая впоследствии отличительной чертой советской экономики, не оставила времени на разбирательства в том смысле, что в авральной суете было легче всего скрыть следы преступления.

Из записок Зорина: «К моменту передачи Совхоза лагерям ОШУ жилая площадь пожаром была сильно сокращена и для размещения предполагаемых пяти тысяч заключенных была мала. Было решено сразу же отремонтировать большое помещение трапезной и Успенского собора и поместить туда 500 человек Для бесперебойной перевозки грузов с пристани на склады в несколько дней и ночей была проложена узкоколейная железная дорога. Размещение заключенных — серьезный вопрос. Нужно было разместить около 1700 мужчин и триста с лишним женщин. О переброске заключенных в другие скиты и думать не приходилось — отсутствие военной охраны и недостаточно надзора. В силу этого все монахи из кремля были выселены сначала в Архангельскую гостиницу, а в кремль поместили заключенных, в т. ч. и женщин. Потом монахов переместили в Петроградскую гостиницу, а в Архангельскую переселили женщин. Конечно, больше всего забот в организационных вопросах доставалось начальнику управления тов. Ногтеву. Все было поставлено и шло по-боевому. Трудность работы осложнилась тем, что среди заключенных половина была уголовников, которые не только не работали, [но] производили хищения. Заключенных не удерживали никакие замки. Партий заключенных из Архангельска прибывало все больше и больше. Вскоре их собралось около двух тысяч. Была опасность побегов. В свое время каторжане совершали побеги из Сахалина за сотни верст на двух-трех бревнах, а здесь до материка 60 верст (а на озерах было много монастырских лодок). Кроме того, дней через десять были получены сведения, что уголовниками руководил некоторый КаэР (контрреволюция). Они собираются обезоружить небольшую охрану, арестовать администрацию, захватить первый прибывший пароход и уехать. Но подозреваемые заговорщики были арестованы».