Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

Я выселен с Арбата, арбатский эмигрант.В Безбожном переулке хиреет мой талант.

Кругом чужие лица, враждебные места.Хоть сауна напротив, да фауна не та…

О ком это автор написал – «чужие лица»? Уж не о заселившемся в соседние дома начальстве? У Окуджавы со всяким начальством проблем было немало, не зря же Госпремию СССР ему дали лишь в 1991 году. А сауна – это, конечно, знаменитые Астраханские бани.

Соседом Булата Окуджавы был Олег Волков, писатель-долгожитель. Из прожитых девяноста шести лет более четверти века он провел за решеткой. Родился в 1900-м, при Николае II, скончался в 1996-м, при Борисе (первом или все-таки втором? смотря как считать). Жизнь Олега Васильевича – это тоже «наша с тобой биография», причем типичная. После возвращения из ГУЛАГа в 1957 году его приняли в Союз писателей СССР. Вдова писателя Маргарита Сергеевна вспоминает: «Мы вселились сюда чуть ли не первыми, и нам поспешили установить телефон. Но – с номером, который до того принадлежал вендиспансеру! Нам еще долго звонили его взволнованные пациенты… По тем временам – а это были 70-е годы – дом наш считался “элитным”: многоэтажный, кирпичный. Вокруг народ еще ютился в крошечных деревянных домиках. Помню, как возле нашего подъезда бродил один дяденька, пинал ногой стоящие возле дома машины и злобно говорил, что нас всех скоро возьмут под ноготь»{438}. «Взять под ноготь» – это хороший штрих, изобразительный…

В этой квартире в Безбожном переулке Олег Волков сочинял и главную свою книгу, автобиографическую – «Погружение во тьму», впервые изданную во Франции в 1987 году.

«Папа не надеялся, – рассказывает дочь писателя Ольга Олеговна, – что это напечатают у нас. Да, он всегда говорил: “Карфаген должен быть разрушен”, то есть надеялся, что этот строй однажды рухнет, но был уверен, что не при его жизни. Ему важно было написать этот текст как документ, свидетельство, в надежде, что когда-нибудь его всё же опубликуют. И вот так получилось, что Булат Окуджава предложил тайно перевезти рукопись “Погружения” во Францию. Папа был в добрососедских отношениях с Окуджавой, и Булат Шалвович был единственным из наших знакомых, кто тогда регулярно ездил за границу. Окуджаву, думаю, таможенники не посмели обыскивать. Но для надежности он, когда ехал в поезде, спрятал рукопись за спинку дивана»{439}.

Что было общего между Окуджавой и Волковым помимо общего почтового адреса? Догадаться не трудно. Олег Васильевич сам сидел, а у Булата Шалвовича репрессировали родителей: отца расстреляли, а мать отправили в ГУЛАГ. Им было, что вспомнить.

В СССР «Погружение во тьму» напечатали только в 1989 году. Получая за свою книгу в 1991 году первую Госпремию России из рук президента РФ Бориса Ельцина, Волков сказал ему: «Борис Николаевич, вы же Ипатьевский дом в Екатеринбурге разрушили, вам его и восстанавливать». Ничего не ответил Борис Николаевич, только похлопал писателя по плечу. Хорошо еще, что не по голове…

Олег Волков был страстным охотником, ружья хранил дома. Однажды перед Олимпиадой-80 к нему пришли из милиции как к неблагонадежному, отсидевшему срок (и не один) в тюрьме. Подумаешь, что он писатель, ну и что? Вдруг пальнет в товарища Брежнева на церемонии открытия? Все возможно. Пришел участковый с понятыми и конфисковал оружие. Лишь после жалобы Союза писателей ружья вернули. «Принесли, да еще расшаркивались. Олег их абсолютно не боялся, говорил, что еще раз им его не заполучить. Но был сильно возмущен, говорил, что КГБ-шная удавка за ним всё тянется»{440}, – рассказывает Маргарита Сергеевна Волкова…

Часто общались по-соседски Булат Окуджава и Анатолий Жигулин, также побывавший на лесоповале. В 1950 году его, студента, приговорили к десяти годам лагерей. Сидел он и на Колыме. Реабилитирован в 1956-м. Большой резонанс в годы перестройки вызвала публикация автобиографической повести Жигулина «Черные камни», над которой автор работал в том числе и в этом доме. 6 августа 1980 года писатель отметил в дневнике: «Неожиданно позвонил Булат. Он вернулся из Коктебеля, хотел узнать новости. А какие я знаю новости?.. Булат переживает смерть В. Высоцкого». А вот запись от 21 сентября 1980 года: «Звонил Булат. Хочет, чтобы я дал ему текст стихотворения “Из больничной тетради”. Буду, – говорит, – пропагандировать. Очень ему понравилось стихотворение»{441}.