Познание необходимости. Детерминизм как принцип научного мировоззрения

Утверждения Башляра почти полностью воспроизводят мнение Маха, подвергнутое уничтожающей критике В. И. Лениным: «Кроме логической

(курсив Маха), какой–нибудь другой необходимости, например, физической, не существует» [цит. по: 4, т. 18, с. 163]. Против представления о том, что разум привносит порядок в природу, выступал еще Л. Фейербах: «Теизм прямо

заключает от случайности порядка, целесообразности и закономерности природы к их произвольному происхождению, к бытию существа, отличного от природы и вносящего порядок, целесообразность и закономерность в природу, самое по себе (an sich) хаотичную (dissolute), чуждую всякой определенности» [цит. по: 4, т. 18, с. 158]. Разница между теизмом, понимающим под этим «организующим» существом бога, и субъективным идеализмом, признающим таким началом человека, не имеет в данном контексте никакого значения. «Познание человека, — пишет В. И. Ленин, вскрывая гносеологические корни идеализма, — не есть… прямая линия, а кривая линия, бесконечно приближающаяся к ряду кругов, к спирали. Любой отрывок, обломок, кусочек этой кривой линии может быть превращен (односторонне превращен) в самостоятельную, целую, прямую линию, которая (если за деревьями не видеть леса) ведет тогда в болото, в поповщину…» [4, т. 29, с. 322].

Башляр движется именно по этому пути — замечает перенос причинного отношения из «головы» в технику, но не видит, что данное причинное отношение является отражением (хотя и сложным, синтезированным) природных зависимостей. Из общей цепи: детерминизм природы -> детерминизм сознания -> детерминизм технического устройства — он вырывает и абсолютизирует связь последних двух звеньев. Поскольку при этом Башляр сводит детерминизм к причинному отношению (что значительно упрощает и сокращает путь описанной абсолютизации), его «технологический детерминизм» может быть охарактеризован не только как субъективно–идеалистическая, но и как метафизическая доктрина. Французский философ М. Ваде подчеркивает индетерминизм Башляра, «который, не принимая диалектического воззрения на природу и реальность, не может понять, как по определенным ступеням происходит развитие различных уровней или форм материи. Поэтому объективный детерминизм он подменяет субъективным» [276, с. 94].

Метафизически истолковывая детерминизм как принцип, предписывающий всеобщность однозначной причинной связи, Башляр видит в нем антипод свободе человеческих действий. Отсюда проистекает стремление Башляра «предоставить место духовной свободе посредством критики всякого объективного детерминизма» [276, с. 135]. Духовная деятельность ниспровергает, по его мнению, жесткие рамки объективного детерминизма и представляет собой «конструирование чистой свободы» [276, с. 136]. Нетрудно при этом заметить, что Башляр ведет борьбу с «ветряными мельницами» — с формой детерминизма, существующей лишь в его сознании. Концепция Башляра хорошо демонстрирует теснейшую связь метафизики и идеализма. Субъективный детерминизм оказывается тождествен индетерминизму.

Критический анализ идеи О. Курно, проведенный выше, показал, что на основании одной лишь причинности невозможно выявить диалектическую связь необходимости и случайности. Между тем именно эта диалектика выступает реальной основой диалектической концепции детерминизма. Причинность — то, что объединяет необходимость и случайность, но не служит критерием для их различения. Рассмотрение объекта со стороны отношения «причина — следствие» является одним из вариантов абстрактно–статического подхода, свойственного метафизике, когда изучение объекта сводится к выяснению начальных (причина) и конечных (следствие) пунктов развития, в то время как отождествление исходных факторов с причиной неправомерно, что показал анализ карнаповской концепции причинности. При этом остаются в тени механизмы взаимосвязи необходимости и случайности, их единства и различия. Поэтому–то сведение детерминизма к причинности неразрывно связано с лапласовской трактовкой детерминизма.

Таким образом, в рамках диалектико–материалистической теории не может быть принята ни одна из предложенных альтернатив — ни идея «полидетерминизма», ни идея поликаузализма («панкаузализма»). Они должны уступить место рассмотрению многообразия форм и типов детерминаций, включающему в качестве неотъемлемой части типологию причинных связей.