«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

В последнем письме, кот. я от Вас получил, от 19 июля, накануне Вашего отъезда из Нью-Йорка, Вы писали, что с 1 Ав[густа] Ваш адрес будет Ницца. Потому туда и пишу. Я от Полонского узнал, что Вы ждали от меня ответа, а я ждал от Вас. К счастью, в данном случае я не ограничился письмом от руки, дал его переписать, и у меня сохранилась копия, помеченная 7 Июня[1003]. А по наведенным в Офисе справкам, что я послал Вам оттуда письмо авионом - 8 Июня. И так оно пропало, и мы оба укоряли друг друга в молчании. Я был бы больше виноват, т. к. не ответил бы Вам на Ваше предложение о «воспоминаниях». Этого, конечно, я бы не мог сделать. И я ответил, хотя мой ответ Вас, вероятно, бы не удовлетворил; но теперь, после смерти Б.А. [Бахметева], - я не знаю, стоит ли прежнее предложение. Но даже если оно стояло и зависело от Б[ахметева] - я не мог бы просто сказать да, не поговорив с Вами. Все это я изложил в моем письме

7 Июля и просил отсрочить до осени, чтобы подумать. Я не только подумал, я здесь, на отдыхе, стал как-то по-новому не думать, но только ужасаться обилию материала, из кот. очень многое и для меня лично интересное совершенно не годится для печати. Обо всем этом я Вам писал, и письмо сохранилось.

К слову, если Вы отдали в Бах[метевский] Архив мою переписку с Вами, то ведь и у меня очень много Ваших писем. Должен я их туда же отдать?

А еще больше у меня писем самого Бахметева эпохи 20-х годов. Что с ними делать?[1004]

На всякий случай сообщаю Вам свои планы. Я останусь здесь до 8 Ав[густа]. 8-го еду в Женеву, а 15 оттуда в Париж. Но между 8 и 15, если можно, хочу сделать маленькую [слово нрзб]. Элькин очень звал меня в Glion, где они будут. Это место я знаю, и оно мне подходит. Но Эльк[ин] должен был быть там 1 Ав[густа]. Пока от него нет письма. Но где-нибудь пробуду между 8 и 15: не знаю только где.

Третьего дня умер Фальковский; вообще нашел мор на наше поколение. И мне как-то страшно собираться писать воспоминания, хотя есть о чем вспомнить. Но кому, кроме меня, это интересно.

Не знаю, когда нам суждено будет встретиться.

Вас. Маклаков

Автограф.

BAR. 5-8.

М.А. Алданов - B.A. Маклакову, 5 августа 1951

16, avenue G. Clemenceau, Nice

5 августа 1951

Дорогой Василий Алексеевич.

Получил Ваше письмо от 1 августа, спасибо. Письмо от 7 июля[1005]

я, к сожалению, НЕ получил.

Увы, в письме Вашем я половины не разобрал! Не разобрал и самого главного: ответа на мой вопрос, согласны ли Вы написать воспоминания (для Фордовского издательства)? Как будто Вы пишете, что хотели бы со мной об этом предварительно поговорить? Я в Париже буду еще не скоро и точно не знаю, когда именно. Крайне досадно, что Вас там не было, - мы остановились лишь на два дня. Кроме Бунина и Тэффи, я за эти два дня никого повидать не мог, но к Вам хотел заехать в первый же день. Очень был огорчен Вашим отсутствием.

Я к Вашим услугам для каких бы то ни было дополнительных письменных сведений по делу об издании Ваших мемуаров. Но что же собственно я мог бы Вам сказать? Ждать долго с этим делом нельзя: издательство, верно, приобретет и выпустит в первый год или два не более шести-семи томов воспоминаний. Прилагаю копию моего письма к Ек. Дмитриевне (прошу и Вас держать это в секрете и вернуть мне эту копию). Больше я ничего сказать не могу, так как ничего больше и не знаю. Не сделаете ли Вы как она? Е.Дм. послала Вредену[1006] краткую программу - план своих воспоминаний, сославшись на его разговор со мной. Это ведь Вас ни к чему не обязывает: если Вы откажетесь от мысли о мемуарах, то можете это сделать и позднее. Конечно, если будете ему писать, то не иначе как на машине.

Кончина Бахметева[1007] чрезвычайно меня огорчила. Это громадная потеря для эмиграции.

Не знаю, кто теперь будет главой только что созданного нашего архива. Фактически все делал пока Бор. Ив. Николаевский. Ему я и сдал Вашу переписку со мной. Я почти все письма пишу на машине с копиями, так что вложил в этот огромный запечатанный конверт, вместе с подлинниками Ваших писем, копии моих. Николаевский теперь где-то в Германии, должен побывать и в Париже. Было бы прекрасно, если бы Вы его повидали и поговорили с ним, в частности, об архиве. Он мог бы увезти с собой и то, что Вы хотели бы ему еще для архива сдать.

Если Вы предпочитаете, чтобы о Ваших воспоминаниях написал Вредену я, сделаю это с радостью. Но я уже с ним об этом говорил. Надо, по-моему, только сообщить (и возможно раньше), готовы ли Вы подписать контракт. Краткий план был бы чрезвычайно желателен. Николаю Романовичу [Вредену] будет, конечно, приятно, если Вы ему сами об этом напишете. Адрес его - в прилагаемой копии.

Надеемся, что Вы довольны отдыхом и лечением. Знаю, что Вы скоро увидите Кускову, - поговорите с ней (от нее мои переговоры с Вреденом, конечно, не секрет).

Шлю лучшие пожелания и самый сердечный привет.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-17.