Правда обо мне. Мои секреты красоты

Мы плыли из Бордо в Нью-Йорк на корабле Patria. На борту среди других пассажиров находилась божественная Сара Бернар, которая, несмотря на свой возраст и ампутированную ногу, отправилась за границу на гастроли. У великой актрисы, как всем известно, была ампутирована нога после роли в пьесе «Жанна д’Арк». Врачи запретили ей падать на больные колени, но она упорствовала и продолжала падать на колени в тяжелых доспехах, что привело к осложнениям и в дальнейшем к ампутации. Во время нашего перехода подводная лодка, которая уже потопила одиннадцать кораблей, отправилась на охоту по нашему маршруту. На борту была вечеринка, организованная для бойцов. Концерт вел командир корабля, в какой-то момент к нему подошел второй офицер, вручил телеграмму и ушел. Когда он появился снова, некоторое время спустя, на его лице ничего не отражалось, он, улыбаясь, сел на свое место. Но все заметили, что скорость корабля увеличилась, несмотря на спокойное море. После вечеринки спокойный капитан посоветовал пассажирам взять свои спасательные жилеты и подойти к шлюпкам. Тут мы все поняли опасность! Катастрофа могла произойти в любой момент. Корабль, отказавшись от предписанного маршрута, прекратив вести радиосвязь, начал безумную зигзагообразную гонку, чтобы дезориентировать охотившуюся за нами подводную лодку.

Сара Бернар во время турне по Америке, 1914

Настала ночь, кошмар усилился. В своей каюте Сара Бернар молилась на единственном колене и своим спокойствием вселяла мужество в самых отчаявшихся – отважная женщина. Офицеры во главе со своим командиром на мостике тревожно вглядывались в море. На следующее утро командир, на загорелом и мужественном лице которого была видна усталость от ночного дежурства, сообщил, что опасность миновала. Мы вздохнули с облегчением. Когда несколько дней спустя с большим опозданием корабль прибыл в Нью-Йорк, мы плакали. Журналисты и поклонники окружили Сару и просили рассказать о своих впечатлениях об опасном путешествии, и она ответила: «Я молилась! Мы здесь живы и невредимы, а наши моряки, наши мальчики, каждое мгновенье смотрели смерти в лицо без трепета и страха»[33].

Глава XXIV. Кино

После первых шагов в немом кино, в Риме, с бароном Фассини[34], моя итальянская и американская кинематографическая деятельность закончилась. В Риме мы сняли два моих первых фильма: «Смерть невесты» и «Роза Гранады», в которых я сотрудничала, помимо мужа Мураторе, с Калли Самбучини[35]

, Диомирой Якобини[36] и Альберто Колло[37], под руководством бедного Эмилио Гионе[38].

Из Италии я снова уехала в Америку, приглашенная Players Film Company

, в Нью-Йорк, где мы снимали «Жисмонду» Сарду, «Вечную соблазнительницу», поставленную Фредом де Грезаком (в настоящее время основной продюсер Metro-Goldwyn-Mayer, в Голливуде) и «Две невесты». Мне очень нравилось сниматься в кино, но я с трудом переносила яркий свет софитов, из-за чего у меня несколько раз возникал конъюнктивит в тяжелой форме. Именно в этот период известные актеры и робкие новички, ставшие впоследствии известными во всем мире, отдали себя этому искусству: Макс Линдер, Льюис Стоун, Рудольф Валентино, Рамон Наварро, Джон Бэрримор, Рональд Колман, Дуглас Фэрбенкс, Мэри Пикфорд, Норма и Констанс Толмедж, Франческа Бертини, Лиллиан Гиш, Мэй Мюррей. Среди режиссеров: Эрнст Любич, который тогда только начинал; Чарли Чаплин и Д.У. Гриффит.

Лина Кавальери в фильме «Порывистая женщина»

Лина Кавальери, 1920-е годы

Как в театре Монте-Карло я спела «Федору» в последний раз, так и в Нью-Йорке роль «Жисмонды» закрыла мою кинематографическую деятельность. Я попрощалась с публикой, полностью реализовав свои вокальные, актерские и эстетические способности. В глубине души я надеялась, что «до свидания» превратится в «до скорого». Но этого не случилось. Уход был окончательным, и сейчас я счастлива. Глядя на многих своих коллег, которые таскают на сцену свою прошлую знаменитость, я испытываю глубокое разочарование. Мой уход не был болезненным, потому что был подготовлен, я воспринимала его как отдых, тихое отступление после сенсационной карьеры.

Глава XXV. Эстетический альтруизм