Правила Мерджа

Болезнь жены висела у него на душе тяжким грузом, и все остальное уходило на второй план, не принося радости и не отвлекая его от почти постоянных мыслей о ней. Когда-то он любил ее, и вся его деятельность наполнялась смыслом через это чувство. Он любил делать ей дорогие подарки и не представлял себе, как может остаться один без своей Алисы. Сейчас получалось, что все свои несметные богатства он мог тратить только на сиделок и отдельную палату. Когда он приезжал к Алисе, ему было больно смотреть ей в глаза, которые, казалось, молили его провести с ней то время, что ей оставалось прожить, но он не мог, никак не мог сидеть там сутками и волей-неволей ждать неминуемого конца. Если бы врачи давали хоть малейший шанс на выздоровление, он мог бы бороться, предпринимать титанические усилия, чтобы сломать болезнь и отогнать смерть. Увы, судьба распорядилась иначе. Эти дни, выпавшие на его срочные дела в этом городе, он будет заезжать к ней каждый день и проводить с ней столько времени, сколько будет позволять складывающаяся обстановка. Так, по крайней мере, он положил себе в своих планах.

И еще его донимал Васкес. Кольцов даже в страшном сне не мог себе представить, как кто-то сможет так раздражать его. Ведь там, в Лугано, они обо всем договорились. Все цели и задачи были поставлены, и каждый должен был спокойно заниматься своим делом. Выходить с ним на связь старому генералу было совсем не с руки, и он терпеливо просматривал запросы, отправляемые ему раз за разом перевозбудившимся агентом, и оставлял их без ответа.

* * *

Следующие полмесяца после отъезда Наташиного отца в Москву они провели вдвоем, не заботясь ни о чем и ни о чем не жалея и не переживая. Милан был в часе езды от их новой виллы, но он им быстро надоел со всеми своими галереями и бесчисленными бутиками. Как говорил Чиполлино, «сколько бы брюк ни было у человека, одеть на себя он может только одни». Рома ждал вестей от Рауля и, размышляя с присущей ему логикой, решил прокатиться до Ниццы и коротать время там, между Монако и Каннами, в ожидании встречи. Прибрежные города, такие оживленные летом, представляют собой странную картину в межсезонье. Никого нет вокруг, и кажется, что ты находишься не в том месте, где хорошо, что ты что-то перепутал и потерялся. Никакие музеи и рестораны не спасут от этого чувства. Как ни убеждай себя в обратном, но мозг не перестает подавать тревожный сигнал, что тут нечего делать.

– Тебе не скучно со мной? – спросила его Наташа, стоя на набережной напротив «Негреско».

Он поцеловал ее в холодную щеку. Ему действительно начало надоедать это подвешенное состояние. Он оставил сутки на ожидание, решив в противном случае вернуться на Комо и завершить эту эпопею привычным для него способом. Он еще ни разу не встречал бессмертных людей.

– С тобой – нет, а вот в этом городе – да, чего-то мне поднадоело. Завтра уезжаем. Можно сразу ко мне на Каму. Сейчас вызову самолет, пусть ждут уже здесь. Дозаправимся в Минске, не люблю Москву, – сказал Рома. За эти дни он зарешал все нестыковочки, возникшие у него с Леной, к которой он не переставал испытывать определенный интерес, и теперь мог смело лететь на Урал вместе с Наташей.

– Ой, как здорово! – Наташа захлопала в ладоши. – А когда мы поженимся? – вдруг посерьезнев, спросила она.

– Хоть сейчас. Ты получила бумаги по разводу с твоим чудаком?

– Нет пока. Рома, ну это очень обидно, почему все так несправедливо? – сказала она плаксивым голосом, но он понимал, что она скорее шутит, чем расстраивается всерьез.

– Мы должны обвенчаться. Прямо здесь. Тут есть православная церковь, – сказал он.

– А так можно? – осторожно спросила Наташа.

– Ну у вас же был гражданский брак? Значит, на небесах считается, что ты свободна. Vamos a la Iglesia Ortodoxa[134].