Правила Мерджа

– Лучше в другом месте, тут немного шумно для долгого разговора. Поехали отсюда, на южной стороне острова есть ресторан прямо на пляже, его откроют для нас с тобой и приготовят отменный завтрак, – не дожидаясь ответа, Сис поднялся с кресла – стоя он выглядел еще внушительнее – и, кивком головы сделав знак сопровождающим его стрелкам следовать за ними, направился к выходу, без труда прокладывая себе путь сквозь все еще довольно многочисленное сборище на последнем издыхании отрывающихся гостей Hidalgo Cojo.

Вереница из американских внедорожников промчалась по неширокой, все время меняющей направление дороге, до пустынного утреннего пляжа Boca Chica за считанные минуты. Рассвет уже наступил. Высыпавшие из машин бойцы с автоматами оцепили весь периметр. Бронированный «Эскалейд», двигавшийся в середине кортежа, медленно выехал на сырой от утренней росы песчаный пляж. Несмотря на ранний час, завтрак был накрыт, и повар, пожилой колумбиец в белом халате и колпаке, сам раскладывал лангустов и других морских гадов на блюдо со льдом. Неожиданно задняя дверь одного из джипов сопровождения открылась, из него, нетвердо покачиваясь на босых ногах, выбрались абсолютно голые стюардессы, и обе целеустремленно направились к океану с явным намерением искупаться.

– Здесь бывают акулы? – поинтересовался Чекарь. Ему было все равно, вопрос был задан из чистого любопытства.

– Бывают, – сказал вернувшийся с того света Сис. За лаконичным ответом последовала пауза, заполненная размышлениями о выборе напитка. Для мартини было рановато, а вот глоток виски им бы явно не помешал.

Ничему не удивляющийся повар понимающе кивнул в ответ на просьбу принести лучшее, что у него есть из «скотча», и, вернувшись, разлил в стаканы «Макаллан». Вежливо отойдя на расстояние, с которого, не слыша разговор, можно будет быстро подойти, если его кликнут, колумбиец опустился на белый пластмассовый стул и замер в ожидании.

Они выпили, не чокнувшись, и начали есть полупрозрачное, соленое от океанской воды мясо моллюсков, стараясь не морщиться и не моргать.

– Чтобы ты понял и принял мою просьбу, я должен рассказать тебе свою историю с самого начала. Приготовься слушать.

И он начал рассказывать о своей матери, встречу с которой в Сан-Тропе организовал ему Вуколов совсем недавно.

Его мать – он называл ее Мария – родилась неизвестно где и от кого, себя она помнила лет с пяти, и все ее детские годы прошли в детском доме где-то под Москвой. По физическому развитию она заметно опережала остальных детей и подростков, и в двенадцать лет детдомовский физрук закрывал ей все районные, а потом и городские соревнования по любым дисциплинам ГТО. Отсутствие регулярных тренировок компенсировалось природной одаренностью, и, не хватая звезд с небес, она стала стабильной зачетницей в спортобществе «Трудовые резервы». Первый секс у нее был все с тем же физруком после праздничной елки по случаю наступления Нового года, в котором ей должно было исполниться тринадцать лет. Это, к счастью, избавило ее от неизбежных изнасилований, которым подвергались девчонки со стороны старшеклассников, живущих с ними под одной крышей. Так она бегала, прыгала, метала копья и диски и все остальное, чем так богата легкая атлетика, пока школьные годы не закончились и надо было покидать ставшие почти родными стены приюта для брошенных детей. Физрук, к тому времени переключившийся на более молодое дарование, все же помог ей поступить в физкультурный в Малаховке, где, посмеявшись над ее результатами в легкой атлетике, Машу все же взяли на скамейку запасных в баскетбольную команду. Неожиданно для себя она стала замечать внимательные взгляды мужчин, не только ровесников, к чему Маша давно привыкла и в чем не была заинтересована по простой убежденности, что кроме опасности залететь от них ничего не исходило, но и тех, кто был значительно старше ее самой. В ее представлении о счастье из штампованного социалистического набора «квартира – машина – дача» пока в реальной доступности вырисовывалась только съемная комната. Главное было, не остаться в общаге с общим туалетом и ночными попойками, заканчивавшимися или сексом, или дракой. Первым, кого она решила взять в оборот, был пожилой декан с кафедры биохимии. Он наотрез отказывался поставить ей даже трояк в первом семестре. Дождавшись удобного момента после семинара, Маша прозрачно намекнула ему на возможности, которые открывали частные консультации по вопросам процессов, происходящих в мышечных тканях после экстремальных нагрузок.