Правила Мерджа

Пока Чекарь пререкался с Себастьяном, два негра интеллигентного вида, каждый со своим инструментом для татуажа, велели стюардессам снять платья и набили обеим под левой лопаткой татухи с надписью о том, что с 14 апреля 2011 года они являются собственностью Романа Чекаря. Запись была скреплена личной меткой Себастьяна Умберто Карлоса, которая по странной прихоти подписанта представляла собой известный во всем мире силуэт долговязого всадника с копьем и щитом, сидящего верхом на такой же долговязой кляче. Диджей включил динамики на полную мощность, и народ начал отрываться по-настоящему. Адская смесь алкоголя, наркотиков и виагры собирала свою жатву, и некоторые, кто, казалось, был просто в отключке, на самом деле уже стояли в длинной очереди на Страшный суд.

Чекарь, выпивший за эти три дня не больше чем пол-литра, был почти трезв и, пытаясь как-то успокоить разнервничавшихся от последних событий подружек, уступил их просьбам разрешить им припудрить носики. Это сразу вернуло их к жизни, и после второй дорожки они лихо отплясывали на танцполе вместе с теми, кто все еще сохранял равновесие и мог держаться на ногах.

* * *

Оставшись в одиночестве среди пьющих, нюхающих, открыто и самозабвенно занимающихся сексом друзей и соратников Себастьяна Карлоса, Чекарь уже несколько раз посматривал на часы и думал, как можно свалить из этой Гоморры, и, в отличие от библейского Лота, не с дочерями, а теперь ставшими его собственностью метисками. Не вставая с кресла, он потянулся за валявшимися на полу платьями и, подняв их, положил себе на колени. Не надеясь перекричать грохот дискотеки, который с каждым часом становился все сильнее и сильнее, он попробовал поймать взгляд хотя бы одной из отплясывавших нагишом красавиц. Задача была не из простых, на танцполе прыгало еще не меньше двух дюжин девиц в различной степени обнаженности и обдолбанности. Он уже хотел встать и уйти, когда его окликнули на чистом, без всякого акцента русском:

– Здорово! Вижу, тебе становится скучно?

Вздрогнув от неожиданности, он резко повернулся в сторону, откуда раздавался голос, и пальцы правой руки, отстегнув потайной клапан под ремнем, стягивающим джинсы, за доли секунды успели перекатить от указательного к мизинцу и обратно заточенный по кромке швейцарский франк. Говорящий сидел метрах в пяти от Романа, и тот вспомнил, как еще в самом начале фиесты Себастьян знакомил их, представив того как своего «министра иностранных дел», отвечающего за связи с мексиканским картелем Синалоа, отмороженными Zetas и людьми по ту сторону El Paso. Они обменялись парой вежливых фраз на spaninglish[189]

, и Чекаря удивил его выраженный североамериканский акцент. Намного выше среднего роста, наверное, за метр девяносто, американец по виду был его ровесником. Чекарь глазами профессионала отметил хорошо прокачанные дельты и предплечья, плоский живот и две булки трапеций, вместе с золотой цепью, покрытой россыпью диамантов, выпиравших из-под воротника черной шелковой рубашки.

– Не узнаешь меня? – как ни в чем не бывало продолжил тот на родном для Романа языке, очевидно смакуя инкогнито своей персоны.

Какая-то порочность сквозила во всем облике этого гиганта, и в одном из самых отдаленных уголков памяти мозг Романа нащупал что-то похожее на сходство, но сознание отринуло эту версию как утопически невозможную, а значит, и бесполезную.

– Неужели ты правда поверил, что убил меня? – тон говорившего с иронии перешел на сарказм.

– Это можно исправить прямо здесь, – ответил Чекарь, поняв наконец, кто сейчас сидит всего в нескольких метрах от него.

Рома расслабил плечи, приготовившись незаметным кистевым броском отправить подобие японского уракена точно в сонную артерию ожившего мертвеца.

– Тебе должно быть интересно послушать историю, как я воскрес. Да и мне ты нужен живым, а не в дырках, которые в тебе сейчас наделает моя охрана, если ты так ничего и не научился понимать в этой жизни, – сказал уже серьезно оживший после стольких лет забвения Сис. Он хвастливо посмотрел на троих недавно делавших вид, что находятся в отключке, молчаливых гринго, которые, не боясь показаться невежливыми, держали Чекаря на прицеле.

– Что дальше? – спросил Чекарь, подсунув франк обратно за ремень. Теперь он сидел, демонстративно сложив руки на коленях. Никому не нужные платья были сброшены обратно на пол.

– Нам надо поговорить. Я надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы считать нашу встречу случайной.

– Давай поговорим. Здесь? – как всякий уважающий себя хищник, Чекарь умел проигрывать, и в таких случаях просто максимально экономил свои силы.