Правила Мерджа

Стараясь не сильно помять только что с таким трудом полученные документы, Роман кое-как засунул их в спортивную сумку, где было больше бинтов и растирок, чем учебников и тетрадей. Он потоптался на школьном крыльце, не зная, как распределить оставшееся до тренировки время. Потом решительным шагом направился по адресу, только что прочитанному в школьном журнале.

Пройдя вниз по улице, он задержался на светофоре, когда, словно черт из табакерки, перед ним возник Пахомов.

– Ну как? Документы с тобой? Забрал? – Андрей Львович явно не собирался уходить с дороги.

– Забрал, я на тренировку принесу, – Рома сделал последнюю отчаянную попытку посмотреть хоть издалека, где жила его принцесса.

– Да хорош тебе, чего в автобусе трястись, я подвезу. – Тренер ухватил его сумку за лямку и решительно потянул к себе, вовсе не обращая внимания ни на какие отговорки. – Начнем тренировку пораньше, поработаем с малыми весами над техникой, с твоей базой быстро выйдем на результат.

Возражать было бессмысленно. А дальше пошли тренировки на износ, Пахомов сумел даже с пятым местом Романа на Москве заявить его на ЦФО и на ЦС.

С двух тренировок в день решили перейти на три. Утром с восьми до девяти разминка и работа над техникой с небольшими относительно весами. Днем с двенадцати еще одна, часа на полтора, иногда два: соревновательные упражнения с весами, приближенными к лучшим результатам в сезоне. И вечером, «хорошенько отдохнув», как любил пошутить его тренер, уже силовые нагрузки в упражнениях, содержащих элементы соревновательных, с весами килограмм на семь-восемь больше рекордных. Базу решили до конца сезона главных выступлений не делать.

Пахомов сам намешивал ему протеиновые коктейли по собственному рецепту, незаметно добавляя туда аккуратно растолченные таблеточки метантристиналона и винстрола. Уколы предлагать опасался, зная, как Рома презирал допинг. На соревнованиях он выступил отлично, заняв соответственно первое и второе места и выполнив нормы КМС. Надо было готовиться к чемпионату среди взрослых.

Они уехали на три летних месяца в лагерь куда-то в горы, где Рома как проклятый таскал железо каждый день, давая себе клятву – сразу после возвращения в Москву пойти к Кольцовой и как-то объясниться.

Злодейка-судьба распорядилась иначе. Едва ли не в первый день, вернувшись со сборов домой, он оказался сначала в ментовке, потом в суде, где судья, молодой еще парень, с детства ненавидевший дворовую шпану, от которой, видимо, натерпелся за свой гундосый голос, не поморщившись, влепил ему четыре года колонии.

Лежа на холодном цементе, Рома прекрасно понимал, что соваться к знакомым бесполезно, все телефоны наверняка под контролем, а у родителей и близких вообще может быть засада. А вот с Кольцовой он не обменялся ни единым словом, и ни одна душа в мире не могла связать его с ней.

Правда, он понятия не имел о ее судьбе, где она и что с ней, но это был его последний шанс. И тогда, едва не теряя сознание от голода и бессонницы, из последних сил он заставил себя встать с холодного цемента и, кое-как отряхнув джинсы и рубаху, направился, уже не прячась – сил на это просто не оставалось, – к телефону-автомату, стоящему на углу. Молодая мамаша с коляской сидела в одиночестве возле песочницы, где увлеченно возились еще двое то ли ее собственных, то ли соседских детей, за которыми она обещала присмотреть. Она, видимо, приняла его за наркомана и, может из жалости, а может, просто испугавшись, дала ему невесть откуда взявшуюся у нее карточку для телефона-автомата и насыпала ему полную ладонь мелочи в ответ на просьбу сделать всего один короткий звонок с ее мобилы. Прозвучало не менее пяти длинных гудков, пока на другом конце линии не раздалось «Алло», произнесенное молодым женским голосом. Он спросил Наташу, и в повисшей паузе в ожидании ответа его сердце успело сделать три гулких удара.

– Я знаю, кто ты, не представляйся. Назови мне улицу и номер дома. Я подъеду. Джип «Гранд-Чероки». Я буду стоять там, – говорившая почему-то перешла на шепот, и Рома понял, что по неведомой для него причине она узнала его и в курсе всех его злоключений. Повертев головой в разные стороны, он наконец нашел табличку с адресом на одном из домов и прочитал ее вслух, также почему-то перейдя на шепот. Услышал короткое «Жди» и звук торопливо брошенной трубки. Не осмелившись под подозрительными взглядами мамаши вернуться в подвал, он решил просто прогуляться по набережной, надеясь отогнать ее подозрения от своей персоны. Приехавший довольно быстро автомобиль неподвижно замер в указанном месте. Через затонированные стекла было невозможно понять, кто там в салоне, но у него уже не было из чего выбирать. К счастью, добрая тетка с детьми куда-то исчезла, и Рома, не опасаясь привлечь лишнее внимание, сел на переднее сиденье. Наташу поразили его худоба и тот жуткий запах, который исходил от него, но, будучи мужественной девочкой, она нашла в себе силы пошутить.

– В душе надо мыться, а не подглядывать, – сказала она, на мгновение оторвав взгляд от дороги, чтобы посмотреть на его реакцию.