Правила Мерджа

– Я вижу, что кроме тебя, голубчик, никто не заинтересован в этом твоем порошке и зажатых твоим дедушкой картинах. Мне вообще теперь не очень понятно, зачем я должна рисковать миллионами, – вступила в разговор Анна Павловна. Она встала с кресла и, подойдя к камину, подумала, не разжечь ли его. Дым от сигарет, которые почти без перерыва курила Кольцова, становился невыносим.

– Говорите за себя. Я лично очень заинтересована. – Юленька, до этого молчавшая вместе с остальными дамами, присутствующими в гостиной, решилась, наконец, внести свою лепту и поддержать мужа.

– Заинтересована? Сходи в музей, полюбуйся живописью там, – сказала Наташа, сдерживаясь, чтобы не прибавить в адрес Юленьки пару-тройку далеко не лестных эпитетов.

Телефон Жомова начал беззвучно вибрировать в кармане Роминого пиджака. Он повернулся к Кольцову и, подойдя к нему, показал пальцем на экран. Звонила Алла Борисовна Жомова – на дисплее высветилось ее фото и подпись большими буквами: «ЖЕНА». Кольцов нажал на кнопку «Ответить» и, поднеся аппарат к уху, молча слушал.

– Вадим? Вадим, ты слышишь меня?

Голос говорившего показался странно знакомым, и через секунду, сложив два и два, Кольцов довольно улыбнулся.

– Григорий Леонидович? – спросил он как можно приветливее.

– Кто это? С кем я разговариваю? Что с Вадимом? – спрашивал Зельдин, к своему ужасу сразу узнавший голос своего заклятого недруга.

– Вадик пока не может говорить, у него рот занят, – сказал Кольцов, радуясь тому, что вопрос финансирования может теперь быть решен и без денег Фирсовой.

– Эй, Кольцов, не стоит заходить слишком далеко. За беспредел можно и ответить, – сказал Зельдин, поняв, что их тайный план провалился и вражда или мир будут разыгрываться теперь открыто. – У меня более пятнадцати процентов твоего холдинга, и даже с пролоббированными вами законами, ограничивающими права миноритариев, я смогу причинить тебе такие убытки, о которых ты будешь вспоминать до конца жизни, – продолжил он. Тон его становился агрессивнее с каждым словом, словно он уже сейчас был в курсе непростого положения, в котором оказался отставной генерал.

В трубке раздались шипение и звуки какой-то возни. Наконец всхлипывающий женский голос потребовал у Кольцова немедленно отдать телефон Жомову, угрожая в противном случае ядерной войной, а если покажется мало, то и термоядерной. Кольцов малодушно отдал трубку Чекарю и тот, поднеся ее к уху, пожал плечами и отключил связь. Во время разговора сидевший в самом углу гостиной Жомов побледнел, и залысины на его голове покрылись мелкими бисеринками холодного пота. Юленька, догадывавшаяся, что Жомов знает о ее связи с Раулем, смотрела на его страдания с садистским удовольствием и желала его немедленной смерти от сердечного приступа. Анне Павловне наконец удалось разжечь огонь в камине, и пламя, начиная разгораться, постепенно поднималось вверх, охватывая сложенные стопкой поленья. Единственное, что ее интересовало сейчас, это возвращение Василия Федоровича, улетевшего с утра в Брюссель и обещавшего не оставаться там на ночь. Раз за разом она придумывала различные более или менее правдоподобные объяснения этому необычному собранию, в которые он мог бы поверить. Впрочем, Василий Федорович был простаком в семейных делах, и она надеялась, что все обойдется.

– Прекратите этот балаган! – воскликнула Наташа и, подойдя к Чекарю, выхватила у него телефон. – Вот, возьмите! – сказала она, протягивая его Жомову. Тот смотрел на девайс непонимающими глазами и, казалось, боялся до него дотронуться.

– Да, Аллу Борисовну лучше успокоить, в конце концов мы же не дикое племя первобытных людоедов… – задумчиво сказал Кольцов, понимая, что совершил ошибку, не дав поговорить Жомову со своей женой.

– Так мы будем договариваться или нет? – опять завел свою волынку Вуколов. Он воспользовался паузой, пока утрясались семейные дела самого незадачливого из всех присутствующих конспираторов, и, сполоснув в ванной лицо холодной водой, приготовился к следующему раунду переговоров.

– Чтобы договариваться, нам надо быть в более полном составе, – ответил ему Кольцов.

– В каком составе? Что вы такое говорите? – вскрикнул Вуколов. Он чувствовал фальшь в словах генерала и понял, что его банально пытаются кинуть. От испанца, смотревшего на него глазами сумасшедшего, отвязаться вряд ли получится, а делиться с ним просто так Вуколов не собирался. Скандал с картинами рано или поздно должен будет выплеснуться наружу. – Ты готов слетать в Колумбию и просто привезти все, о чем я уже давно договорился? – сказал он, обращаясь только к Чекарю. – Я отдам вам лучшие картины, и мне все равно, как вы их разделите. А что касается ваших инсинуаций про пропавшие вагоны из недобомбленных поездов, то меня это не пугает. Если в тебе есть комплекс Герострата, то тебе лучше обратиться к психиатрам, я ничем не смогу помочь, – добавил он, глядя в глаза Васкесу, так и не произнесшему ни одного слова.

– Я отвечу тебе завтра. Вот мой номер, – сказал Чекарь, протягивая ему визитку, зажатую между средним и указательным пальцами.

* * *