Правитель Пустоты. Карающий орден

Лантея помогла Чият подняться на ноги и усадила на лавку. Профессор, уже гораздо спокойнее отреагировав на неожиданный приступ, заботливо пододвинул к тете кружку с водой, но она ее проигнорировала. Еще даже толком не успев прийти в себя, Чият хрипло прикрикнула на Лантею:

– Не командуй в этом доме. Здесь только одна полноправная хозяйка. А то, что ты говоришь, это глупости! Еще и богиню призываешь слушать их!

– Но я…

– Хватит сотрясать воздух. Я в порядке, и ничего страшного со мной нет, – резко сказала тетя, оттолкнула руку племянницы и прочистила горло. – Раз уж все равно есть мою еду ты отказываешься, то иди сделай хоть что-то полезное по хозяйству – натаскай воды в баню и натопи ее хорошенько.

– Да какая баня!.. Ты едва живая!

– Ты не слышала меня? Я в порядке! Уже все прошло… А вам с профессором надо помыться перед завтрашней дорогой. Нельзя в путь идти чумазыми. Примета плохая.

Лантея, отрешенно отступила к дверям в сени, хоть на ее лице и было написано непонимание. Ее тетя только что корчилась в жутких мучениях на полу, и вот уже зачем-то выгоняла племянницу из дома, прикрывшись неясными отговорками о дурных приметах. Но спорить с раздраженной родственницей было себе дороже, тем более, судя по настойчивости Чият, невыполнение указа было сродни самоубийству – тетя явно была не в духе этим вечером.

Едва за девушкой захлопнулась входная дверь, женщина облокотилась локтями на стол, закрыв лицо ладонями. Теперь не было нужды притворяться, что она хорошо себя чувствовала.

– Этот кашель ведь уже никогда не пройдет, не так ли? – тихо спросил профессор.

Хетай-ра выпрямилась, убирая руки, и окинула сидевшего рядом мужчину уставшим взглядом.

– Все же я была худшего мнения о ваших интеллектуальных способностях, – Чият легко усмехнулась. – Признаю, ваша догадливость действительно заслуживает похвалы.

– Значит, красная чахотка?

– Не волнуйтесь, это незаразная ее форма, как убедил меня лекарь. К счастью, та страшная эпидемия семидесятилетней давности не повторится из-за меня…

– Но и лекарства от нее нет. Ваши дни сочтены.

– Верно. Несмотря на то, что я прожила в этом краю долгие годы, тело мое так и не привыкло к чужому климату, и людские болячки медленно подточили мое здоровье. Наверное, такова воля богини. Расплата за то, что я покинула свой дом…

После недолгого молчания Чият пристально взглянула на собеседника и произнесла:

– Я вижу, вы много знаете об этом заболевании.

– Моя младшая сестра умерла в детстве из-за него, – прошептал Ашарх, болезненно поморщившись от дурных воспоминаний. – У вас все те же признаки налицо.

– Надо же. А я ведь не хотела вас посвящать. Но так, наверное, даже лучше, что вы обо всем догадались сами.

– Почему?

Чият запустила руку в карман своего белого передника и вытащила на свет маленький плотно свернутый свиток, перевязанный зеленой лентой. Она протянула его собеседнику.

– Это письмо для Лантеи. И я прошу вас передать его ей. Но не сейчас, а когда вы достигнете Бархана. Лишь тогда, на самом пороге. Ни раньше, ни позже. Так нужно.

Профессор протянул руку и забрал свиток. Он покрутил его между пальцами пару секунд.

– Что в нем?

– Правда, – с горечью в голосе призналась тетя, – о моей болезни, и о том, как я держусь из последних сил все эти дни, лишь бы она не догадалась о плачевности моего положения… Я рассчитывала на то, что Лантея в это время давно уже будет в столице, и тогда ей не придется наблюдать за моей агонией. Но она вернулась, и я с трудом вынуждена притворяться здоровой.

– Зачем это все? Почему вы не скажете ей правду прямо сейчас? Она ее заслужила. Вы ведь осознаете, что после ей будет гораздо больнее узнать о вашей кончине?

– Конечно, я все осознаю… Но, есть кое-что, с чем я не способна совладать. Может, вы и не сумеете понять меня до конца, профессор. Но я боюсь.

– Боитесь? Чего? – опешил Аш.

– Вот видите, вы уже не понимаете, – сказала Чият и пожала плечами. – Я никогда ничего не боялась в своей жизни. Не боялась гнева родной сестры, не побоялась пересечь горы, не побоялась осесть в людском краю, жестоком и чужом. А сказать Лантее правду боюсь… Да! Я труслива! И надеюсь, когда-нибудь она сумеет меня простить за эту слабость. Но сейчас она не должна видеть, как я умираю, день за днем выкашливая куски собственных легких. Нельзя, чтобы она сидела у моей кровати и рыдала над холодным телом, позабыв о собственных целях и стремлениях.

– Вы поступаете с ней слишком жестоко.

Ашарх поднялся с лавки, сурово нахмурив брови. Все услышанное оставило в его душе горьковатый осадок, тяжелой волной отвращение к Чият наполнило его сердце.

– Так вы выполните мою просьбу? Передадите письмо в пустынях?

– Я не могу не исполнить последнюю просьбу умирающей.

Профессор на мгновение задумался, куда можно было убрать небольшое послание, чтобы не потерять его в дороге и спрятать от случайного взгляда спутницы. Бархатный обережный мешочек на поясе подошел в самый раз – плотно свернутый свиток, не превышавший в размере мизинец, идеально туда поместился.