Правитель страны Даурия

– Уже полковником, – вздохнул адъютант. Он всегда томился, узнавая, что кому-то посчастливилось дослужиться до того чина, в котором он столь долго пребывает, не имея почти никаких шансов на генеральские лампасы. – По вашему личному приказу повышен.

– Ну и что? – проворчал генерал. – По моему. Незаслуженно, считаешь, погоны эти ему как лучшему диверсанту достались, в соболях-алмазах?

– Я такого, прошу великодушия, не говорил. Курбатов их как раз достоин. Отчаянной храбрости офицер – наш князь. Чего не могу сказать о некоторых иных, нацелившихся в генералы. Сами, извините, знаете, о ком речь веду.

– Не нуди, Дратов, – грубо урезонил его командующий, прекрасно соображая, что имелся в виду, прежде всего, полковник Родзаевский, которого адъютант откровенно недолюбливал.

– Да я-то что? Я, прошу прощения, всего лишь высказываю свое мнение, – повинился тот.

– Интересно, как он там перед Скорцени предстанет, наш князь? – ушел от этого бесплодного разговора генерал-атаман. – Примет ли его первый диверсант рейха? Воспримет ли?

– Воспримет, куда денется. Ведь прошел же, факт. Да и Фон Тирбах подтвердит. Вся японская контрразведка и японское посольство – в свидетелях. Вот только затылки нам теперь следует чесать по другому поводу.

Семёнов вопросительно и с настороженностью взглянул на полковника.

– Именно это и имею в виду, господин командующий. Что всем нам, точнее, командному составу армии, пора направить стопы свои в том же, берлинском, направлении. Только маршрут избрать покороче и понадежнее. Похоже, делать на этой маньчжурской помойке, где мы уже никому не нужны, извините, нам больше нечего.

– Я потому и послал Курбатова в центр Европы, что хочу напомнить об атамане Семёнове и его войске, в соболях-алмазах!

18

Русский ресторанчик «Белый орел», принадлежавший потомку князей Куракиных, считался в Тайларе офицерским. Сейчас он томился своим обычным дневным бездельем. Два небольших зала его были обрамлены плотно зашторенными кабинками, куда без стука и разрешения официант не входил, и где всласть можно было наслаждаться нежностью состоявших при отеле юных китаянок, самой «престарелой» из которых едва перевалило за девятнадцать.

Однако сегодня генералам Семёнову и Бакшееву было не до «азиатской эротики», как именовали недорогие, но все еще вполне романтические кабинные попойки порядком обнищавшие казаки. Пропустив по рюмке и в сумрачном молчании закусив бифштексом с кровью, они решили, что разговор, начатый вчера по дороге до Тайлара, следует продолжить. Но уже более спокойно и основательно.

– Согласен, энерал-казак, – прервал тишину главнокомандующий. – Забрасываемся в тылы красных, создаем партизанские базы в Даурии, постепенно захватываем плацдарм… Но хотелось бы знать, как мыслите себе начало всей этой операции? Какой акцией следует всколыхнуть поостывших под красными репрессиями забайкальских казачков? Кто будет новоявленнвым атаманом повстанческих отрядов?

– И символическое возвращение в Даурию, и личность атамана должны быть эффектными, – пробасил Бакшеев.

Он понимал, что это пока еще не долгожданное согласие Семёнова, за которым последует приказ о переходе границы, а всего лишь предположение, своеобразный «штабной покер». Тем не менее оживился: вот уже месяца два, как атаман почему-то и слышать не желал ни о каком конфликте с красными. По этому поводу среди офицеров вверенного Бакшееву Захинганского казачьего кавалерийского корпуса уже гуляли самые мрачные предположения, в принципе сводившиеся к одному: «Похоже, отвоевался наш генерал-атаман. Не до России ему, окончательно объяпошился!».

Ясное дело, генерал-майор понимал, что причина более – в политическом курсе императорского правительства и в ситуации, сложившейся на тихоокеанской арене военных действий. Однако большинству корпуса такое объяснение казалось неубедительным.

– Начнем с просачивания мелких диверсионных групп. Благо, есть опыт ротмистра Курбатова.

– Теперь уже полковника, – вальяжно уточнил атаман.

Он очень возгордился тем, что казак его выучки сумел так красиво пройти по тылам и красных, и германцев, от Маньчжурии до самого Берлина, поразив контрразведки двух стран своей силой, храбростью и выучкой.

Когда (как сообщил вчера по телефону офицер кемпейтай[34] из штаба Квантунской армии) германские, румынские, итальянские и прочие газеты опубликовали рассказ о диверсионном рейде Легионера, вот тогда Европа наконец снова вспомнила о существовании где-то там, в Маньчжурии, его армии. Хотя до явления Берлину личности Курбатова даже белогвардейские центры делали вид, что такой русской воинской силы уже давно не существует, а сам Семёнов – всего лишь тень из прошлого, со времён Гражданской войны. Так что для пропаганды и самого имени атамана, и для славы его войска полковник сделал столько, что переоценить это просто невозможно.

– Полагаю, – молвил Бакшеев, – сейчас нужно срочно увеличивать набор в разведывательно-диверсионную школу, создавая группы, в которых готовили бы только командиров повстанческо-партизанских отрядов, безо всяких там шпионских страстей.