Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)

Насильственное ограничение сферы употребления русского языка ярко проявилось и в церковной области. В Кишиневской духовной семинарии и духовных училищах полностью отменили преподавание русского и церковнославянского языков, из храмов изымали книги на этих языках, священникам запрещали совершать богослужения на церковнославянском и проповедовать по-русски. Так, в сентябре 1924 г. командир Бендерской жандармской бригады приказал своим подчиненным добиться неукоснительного исполнения соответствующего распоряжения Министерства по делам религии. В Измаильском уезде, где русские и украинцы составляли 70 % населения, командующий румынскими частями с целью контроля приказал священникам не начинать богослужения до прибытия жандармов и совершать его только в их присутствии. Требование совершать службы на румынском языке распространялось и на чисто русские приходы, в начале 1920-х гг. исключения разрешались для епитимьи и одной молитвы на русском языке (позднее и это было запрещено). Одновременно начала проводиться этническая чистка духовенства, – местные священнослужители заменялись на приехавших из Румынии[537].

Однако основная часть православных священнослужителей, в том числе молдаван, сопротивлялась румынизации, первоначально они продолжали служить на церковнославянском языке и даже отказывались поминать за богослужением короля и Румынский Синод. Многие верующие до середины 1920-х гг. также бойкотировали богослужения на румынском языке. Так, в частности, в 1919 г. полиция Бельцкого уезда сообщала своему начальству, что «молдаване враждебно относятся к румынской администрации, избегают румынского духовенства… священникам угрожают, когда они упоминают в церкви имя короля»[538].

По свидетельству румынского юриста В. Ербичану, работавшего в Бессарабии в 1918–1923 гг., «в церковной сфере, борьба выражалась в явной тенденции клира к независимости Бессарабской Церкви от Румынской, за сохранение славянского языка, церковных обрядов, за сохранение русского языка и русской истории в качестве главных предметов в духовных семинариях, за использование всех богатств епархии лишь в бессарабских интересах»[539]

.

Это сопротивление жестоко подавлялось. Например, в с. Речула монахинь местного монастыря за участие в богослужении на церковнославянском языке румынские жандармы высекли розгами, а пожилого священника с. Горешты, подозреваемого в сочувствии участникам антирумынского выступления, до потери сознания истязали мокрыми веревками; от пережитых мучений священник сошел с ума[540].

В результате гонений из страны уезжали русские монашеские общины. Так, в августе 1920 г. переехали в Королевство сербов, хорватов и словенцев 62 сестры из разместившейся в 1917 г. по приглашению архиепископа Анастасия на территории Бессарабии общины женского Леснинского Свято-Богородицкого монастыря (эвакуированной в связи с приближением немцев из Седлецкой губернии). Владыка Анастасий предоставил им Жабский Вознесенский монастырь (в с. Жабка Сорокского уезда на севере губернии), но уже в 1918 г. в связи с развалом Румынского фронта эта обитель стала подвергаться нападениям и грабежам, и игумения Екатерина (Ефимовская) приняла решение ехать в Сербию по приглашению короля Александра[541].

И после отъезда леснинских сестер в Жабском монастыре еще оставалось больше 100 русских насельниц, на которых обрушивались всевозможные стеснения и прещения. Румынские власти заставляли сестер этой обители принять румынское подданство, запрещали проводить богослужения на церковнославянском языке, читать русские книги, разговаривать на родном языке, а в начале 1924 г. арестовали рясофорных послушниц Лидию Дохторову и Ксению. Их без всяких оснований подозревали в шпионаже в пользу СССР, несколько месяцев держали под арестом в тюрьмах Бухареста и Кишинева, а в июне 1924 г. выслали в Королевство сербов, хорватов и словенцев. В знак протеста из 150 насельниц Жабского монастыря 20 сестер покинули обитель, некоторое время они проживали в Кишиневе, а летом 1925 г. переехали в Сербию к принявшей монашеский постриг матушке Диодоре (Дохторовой), которая получила в свое управление монастырь свв. Кирика и Иулиты в Цариброде[542]

. Постепенно численность славянского населения в Бессарабии сокращалась, так, по официальным данным, в 1930 г. молдаване составляли уже 64 % ее населения.

Недоверие к румынским иерархам стало причиной самоорганизации священников и мирян. В июле 1922 г. в Кишиневе был образован многонациональный по составу «Союз православных христиан Бессарабии», к созданию которого оказались причастны русские монархисты. Тогда же возникли объединявшее русскоязычных верующих «Общество Гроба Господня», руководимый священником Павлом Гучужной русско-молдавский «Союз православных клириков Бессарабии» и другие подобные объединения.