Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)

Особенно заметную роль играло основанное в Кишиневе еще в 1867 г. и перерегистрированное в 1924 г. Александро-Невское братство, председателем которого был гагауз – священник Николай Лашков (Лашку). Православная церковь на Армянском кладбище, где он служил, стала центром духовной оппозиции. В реферате сигуранцы отмечалось, что эта церковь «посещается известными русофилами и русифицированными лицами „. Богослужение ведется только на русском языке [правильно – на церковнославянском], и ответы хора поются на этом же языке»[543]. Митрополит Евлогий (Георгиевский) в своих воспоминаниях также отмечал, что в Бессарабии «славянское богослужение сохранилось лишь в одной, кладбищенской, церкви в Кишиневе»

[544].

В октябре 1924 г. Румынская Патриархия попыталась завершить подчинение себе бессарабских общин, введя в крае принятый Румынской Церковью новый календарь (григорианский стиль). Однако это вызвало новую волну сопротивления. «Союз православных христиан Бессарабии» немедленно осудил выполнившего распоряжение Священного Синода архиепископа Гурия и, опираясь на церковные советы, развернул агитацию в защиту старого календаря. Часть бессарабских священников поддержала протест мирян. По свидетельству сигуранцы[545]

, проводившиеся по юлианскому стилю службы превращались в политические манифестации. Тысячи верующих собирались в дни церковных праздников у Чуфлинской церкви и храма Александро-Невского братства, где богослужения еще совершались по старому стилю и на церковнославянском языке. В апреле 1926 г. событием общественной жизни стал молебен в память императора Николая II в кишиневской греческой церкви свт. Пантелеимона[546].

В 1945 г. архимандрит Варлаам (Кирица) так вспоминал об этих событиях: «… если в самой Румынии, где народ несравненно более пассивно относится к вопросам веры, нежели в Бессарабии, создались серьезные затруднения, в Бессарабии эта реформа навсегда оттолкнула бессарабцев от румын, разделила бессарабское духовенство на два враждующих лагеря и отделила верующие массы народа от священников и новостильников, которых более фанатично настроенные считают антихристами. Реакция появилась немедленно. Большинство священников продолжали служить по старому стилю. Новостильники подвергались сильным нареканиям со стороны верующей массы, а старостильники, поддерживаемые народом, подвергались преследованиям духовного начальства и гражданской власти. Были перемещения, аресты, ссылки и даже тюрьмы. Первоначальное недовольство вылилось в долголетнюю упорную, глухую, неравную борьбу. С одной стороны, власть церковная и гражданская, а с другой – верующий народ и лучшие его представители»[547].

Даже сами румынские власти констатировали наличие в бессарабском обществе прочных традиций русского Православия и видели в этом основную причину массовости протеста. «Царское владычество в Бессарабии, – докладывала сигуранца, – придало Церкви в этой провинции “православный” облик, сохраняемый как ее духом, так и ее обликом. Вера окутана мистицизмом, свойственным славянскому народу, а церкви, за малым исключением, полны икон казанских и донских святых, принадлежащих к “русскому Православию”, с надписями на славянском языке»[548]

.

Сторонники старого стиля получили поддержку со стороны Зарубежной Русской Церкви. 30 ноября 1925 г. находившийся в Иерусалиме архиепископ Анастасий (Грибановский) прислал настоятелю Свято-Ольгинской церкви протоиерею Владимиру Георгиевичу Полякову ответ на его письмо, заявив верующим Бессарабии, что он и теперь считает себя каноническим главой Кишиневской епархии и ожидает удобного момента для возвращения на свою кафедру. Письмо владыки было размножено на шапирографе и нелегально распространялось в Кишиневе и других городах и селах края. Кроме того, о. Владимир Поляков вместе с еще тремя священниками составил заключение против исправленного календаря, которое 1 января 1926 г. было нелегально распространено среди верующих Кишинева[549].

Эта агитация попала на благоприятную почву. Вскоре целая группа священников решилась на открытое неповиновение церковным властям, служа, по сообщению полиции, «по старому стилю все праздники в соответствующих церквах перед большим числом верующих русофилов». В Кишиневе попытались построить церковь в юрисдикции Иерусалимского Патриархата, сохранившего верность старому стилю. Согласно заключению полиции, сопротивление церковной реформе оказывало большинство населения Бессарабии, лишь отдельные приходы перешли на новый стиль. Учитывая это обстоятельство, представители Кишиневской епархии на Соборе в Бухаресте 4 февраля 1926 г. сделали официальное заявление о недовольстве проведенной реформой и потребовали сохранения старой Пасхалии, так как в этом году церковные власти и ее пытались праздновать по григорианскому стилю.