Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

В этом, датированном 15 апреля 1944 г., письме, в частности, говорилось: «Признавая себя состоящими в канонической юрисдикции Московского Патриаршего Престола, мы, вместе с тем, отвергаем ту политическую установку, которую большевики насильно ему навязали. В Советском Союзе Православная Церковь жаждет освобождения от большевизма, в котором усматривает своего непримиримого врага. Мы утверждаем это с уверенностью, ибо сами принадлежим к Российской Православной Церкви, знаем ее чаянья и на себе испытали весь ужас большевистского гнета. Призывая к борьбе с большевизмом, мы высказываем то, что Православная Церковь в Советском Союзе хотела бы, но не может высказать. Наш призыв к борьбе с большевизмом есть, вместе с тем, призыв к сотрудничеству со всеми, кто против него борется, невзирая на то, что в других вопросах между нами и ими могут быть глубокие расхождения. Усматривая в большевизме основное и величайшее зло нашего жестокого времени, мы призываем всех противников большевизма забыть на время этой общей борьбы все, что их между собою разделяет. Осмеливаюсь надеяться, что христианская мудрость Вашего Высокопреосвященства одобрит изложенную здесь точку зрения»[845].

Митрополиту Неофиту также было передано письмо к нему Собора епископов автономной Украинской Православной Церкви от 6 апреля 1944 г., в котором отмечалось: «Мы. остаемся в мистической связи с Матерью Церковью Всероссийской в смысле сохранения священных канонов, в вопросах вероучения, нравоучения, таинств и богослужения. В то же время мы не имеем и не желаем иметь никакой связи с ныне существующим Высшим Церковным Управлением в советской стране, находящимся в услужении у безбожной власти; как равно и не признаем нынешнего Московского Патриаршества». Еще одно письмо митрополиту Неофиту пришло от администратора-митрополита автокефальной Украинской Православной Церкви Поликарпа (от 27 апреля 1944 г.), который просил Болгарский Синод взять на себя духовную опеку его паствы, оказавшейся в Болгарии, огласить ей послание администратора и молиться, «чтобы Господь милосердный послал освобождение нашему народу от насилия безбожного врага всего верующего человечества»[846].

Интересно отметить, что Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий в письме митрополиту Неофиту от 29 июня 1944 г. предупреждал Болгарский Синод относительно неканоничности автокефальной Украинской Церкви, называя ее «раскольничьей сектой»[847]

. Впрочем, уже в феврале 1944 г. протопресвитер Стефан Цанков писал в Варшаву русскому профессору-богослову М.В. Зызыкину, что «дионисиевские и украинские епископы нового посвящения рассеются как дым пред лицом Божиим, ибо это – однодневки»[848].

Пасхальные послания экзарха Сергия и архиереев автономной и автокефальной Украинских Православных Церквей (также резко антисоветские) были переведены на болгарский язык, напечатаны тиражом 5000 экземпляров и распространены среди священнослужителей и в церковных кругах[849]. В частности, в Пасхальном послании Собора епископов автономной Украинской Православной Церкви от 8 апреля 1944 г. отмечалось: «Мы не можем со скорбью не засвидетельствовать перед лицом всего христианского мира, что беззастенчивая советская ложь об изменившемся, якобы, отношении советского правительства к Церкви находит, к сожалению, иногда благоприятную почву в доверчивых сердцах верующих людей, не испытавших на себе советского гнета. Но те, кто перенес ужасы сибирских лагерей и застенков НКВД, поверить этой лжи не могут и никогда не поверят. В заигрывании Сталина с Церковью, мы – Ваши Архипастыри видим только очередной обман с единственною целью использовать религиозность народных масс для защиты коммунистических, интернациональных интересов советской власти»[850]

. Планировалось также направить в Софию для антикоммунистической агитации митрополита Анастасия (Грибановского) или эвакуированных с оккупированных территорий СССР православных архиереев, но по ряду причин это не получилось. В конечном итоге все пропагандистские усилия нацистов оказались напрасны.

В своей аналитической записке от 15 июня 1944 г. другой чиновник германского МИД – Круммхюбел отмечал, что «в Болгарии отсутствие церковного главы и конфликт между правительством и Священным Синодом делает положение особенно тяжелым». «Англофил» митрополит Стефан якобы препятствует выборам главы Болгарской Церкви и отстаивает точку зрения, что он как Софийский митрополит автоматически должен возглавлять Церковь, при этом «его склонность к русским очевидна». Хотя немецкое посольство еще писало об остающейся прежней дружественности к немцам митрополита Паисия и значительной части болгарских архиереев, абвер и СД по своим источникам сообщали, что все иерархи, даже митрополит Паисий, истолковывают немецкие трудности в прорусском духе[851]. К середине 1944 г. Болгарская Церковь твердо заняла промосковскую позицию.