Предательство. Последние дни 2011 года

— Как ты думаешь, Сергей, какая она? Старая, советская. Летают Ан-2, Ан-24 и Як-40. Самолет Ан-24 взлетает с грунтовых аэродромов, аналогичного самолета нет ни в России, ни в мире. Сейчас последние Ан-24 доживают свой срок эксплуатации, а замены нет.

— Что делать?

— Не знаю. Десять лет назад я бы сказал, что надо переоборудовать самолеты и выпустить новых пятьсот-семьсот самолетов. Но за это время ничего не было сделано.

Они сидели в холле, пили дешевый растворимый кофе, предоставленный организаторами круглого стола. Они понимали ситуацию, не скрывали свое волнение за будущее России, возмущались равнодушием чиновников.

— Насколько я помню, — продолжил Сергей Георгиевич, — Медведев отвел десять лет на решение проблемы. Хотя президент говорит, а чиновники решают. Все, что не входит в круг их личных интересов, задвигается в дальний угол…

— …а там хозяин умрет или его ишак.

— Можно и так сказать. Олег, не знаю, ты обратил внимание на депутатов? На скольких мероприятиях я бываю, везде одна и та же картина: депутаты первыми выступают, потом извиняются, что у них другие мероприятия, и уходят. Галочку поставили, все. Для кого эти круглые столы? Я проблему знаю, а им не нужна ни моя информация, ни мнение народа. Вот в чем суть. Та же ситуация с членами Совета Федерации. Засветились и пошли.

— Согласен, Сергей. Конечно, проблему малой авиации надо решать в рамках национального проекта. Но я хочу сказать, что главное даже не в отсутствии техники, главное — установить ответственность. Сегодня получается так, что ни один чиновник не несет ответственности за разруху в отрасли.

— Структура власти построена таким образом, чтобы чиновники не несли персональную ответственность. Вот, Олег, скажи честно, за что отвечает президент, премьер-министр или министр?

— За все и ни за что.

— В том-то и дело. Они не отвечают за конкретные результаты, которые были бы озвучены и строго контролировались, — подвел итоги Сергей Георгиевич. — Поэтому любой результат они преподнесут как удачу — ведь могло быть еще хуже.

В зале начались дебаты, но их беседа не закончилась, и они не прервали ее. Оба взрослых человека испытывали необходимость выговориться, сказать о своей позиции. Говорили об отсутствии не только современных разработок в области малой авиации, некогда успешной отрасли авиастроения, но об отсутствии тренажеров, подготовки пилотов. Не обошли молчанием необходимость изменения системы регулирования гражданской авиации, создании независимого органа расследования летных происшествий.