Пределы нормы

Поэтому сегодня, Вера, картинка из книги. Книгу эту я нашел в первые дни своего пребывания здесь. Прибирал и нашел. Пыльная, с разбухшей от сырости обложкой, она лежала в ворохе старых газет и тряпок. Показал дяде Паше, а он отмахнулся «да, выбрось». Повертел в руках, читать-то точно не буду. Пролистал, наткнулся на картинку. Прельщенный тоненькой женской фигурой, выдрал лист с картинкой, аккуратно свернув, сунул в карман. А книгу, как и следовало, в мусорный пакет.

Женская фигура, высокая, стройная. Шляпка, вуаль, черное платье в пол. В правой руке револьвер, мирно покоился среди складок юбки. Я рисовал ее простым карандашом. Не искал ей ни имени, ни истории. Рисовал ее, чужую и холодную. Рисовал, чтобы не рисовать Веру. Потому что Веру так рисовать нельзя. Нельзя осквернить ее образ серым карандашом. Ее нужно рисовать непременно в цвете, мягкой кистью, на холсте.

Лада с Марселем прилетели рано утром. «Пока поживут у меня», – радостно сообщила мне мама несколькими днями ранее. Я пришел к обеду, дверь на радостях оставили незапертой. Мама с Ладой были на кухне, я слышал их голоса, звон посуды. Не пошел туда, увидеть Ладу впервые за столько лет, было волнительно, и я оттягивал момент. Прошел в гостиную. Там в кресле сидел Марсель, водил пальцем по экрану смартфона.

– Алексей! – улыбаясь, встал мне на встречу.

Неожиданно для нас обоих Марсель оказался ниже меня ростом.

– Ну, ты и вымахал! – пожал мне руку, похлопал по плечу.

Он сделал шаг назад, оглядел меня с ног до головы.

– Ну и ну, уезжали пять лет назад, ты мальчишкой был, а вернулись – мужчина!

Марсель тоже изменился. Он стал крепче телом, жестче лицом. И что-то еще неуловимое появилось в нем, пока не понял.

Марсель жестом предложил присесть. Он вернулся в кресло, в котором ждал его смартфон, а я сел неподалеку на диван.

– Ну, как дела? – улыбаясь, спросил он.

– Работаю.

– Да, мама говорила. Ты молодец, маме помогать нужно.

Словно и не было этих пяти лет, Марсель, как и раньше, говорил со мной, будто с ребенком. Отметил во мне внешние изменения, а сам еле сдержался, чтобы не потрепать меня по голове. Зато я понял, что изменилось в нем. При той же безупречной улыбки, глаза смотрели серьезно, даже настороженно.

Вошла Лада. Я встал ей на встречу.

– Лешка! – Она кинулась обниматься. Мягкая, сладко пахнет, все, что я успел почувствовать.

В проеме двери показалась мама. Она прислонилась плечом к косяку и со счастливой улыбкой смотрела на нас.

– Ну, давайте на стол накрывать! – сказала она.

Мы с Марселем пододвинули стол к дивану, мама с Ладой носили с кухни тарелки, бокалы, еду.

– А-а, Лешка! – Лада поставила на стол очередную тарелку с салатом, – Я ж теперь звезда интернета!

Весело засмеялась и ушла в спальню за смартфоном. Села рядом со мной на диван. Пару кликов, включила десятиминутный ролик в ютубе, на котором она, Лада, красиво сидит на красивом диване и рассказывает о своей красивой американской жизни. Первые несколько минут я слушал внимательно, остальное из вежливости. По окончанию спросил:

– Зачем это?

Засмеялась.

– Слава и деньги! – выдала, словно заранее заготовленный ответ.

И Лада другая, понял я. Хотя голос тот же, все посмеивается надо мной, как и прежде. Она повзрослела. Когда уезжала, была, как Вера, как весна – тонкая и свежая. Ею хотелось дышать. А теперь от нее становилось душно. На ней всего много – косметики, украшений, духов, а самой как будто меньше стало.

Пришла Ладина подруга, я ее почему-то не знал. Потом за столом рассказывали, что они в институте учились вместе. Нас познакомили, Розой зовут. Коротко стриженные черные волосы искусно торчали в разные стороны. Кроме задорной прически, еще красные губы и пушистые ресницы. Большего разглядеть не успел. Она принялась целовать Ладу, пачкая ее щеки помадой, обняла маму, Марселя, а мне достался шуточный поклон. Убежала помогать на кухню.

Сели за стол. Говорили про Америку. Я почти не слушал, с удовольствием уплетал вкусную мамину стряпню, думал про Веру. Как она не похожа на них, на Ладу, на Розу. Они бы никогда с ней не подружились. Она вряд ли бы понравилась Марселю, ведь Марселю нравится Лада. А вот маме она наверняка бы понравилась. Думаю, мама бы ее полюбила.

– Гуляем сегодня? – спросила Лада Марселя.

– Я нет.

– А меня с девчонками отпустишь?

Марсель хотел ответить, но Лада не дала, добавила:

– Мы вот Лешку с собой возьмем, будет нас охранять!

Подмигнула мне.

– Идите, – пожал плечами Марсель, перестал есть, с бокалом вина откинулся на спинку дивана.

– Пойдешь с нами, Лешка? – теперь Лада смотрела меня.

Я кивнул.

– Отлично! Тогда мы отдохнем немного и часиков в девять выдвинемся из дома. Ну, Розка, куда нас поведешь? – и, не дав Розе ответить, принялась рассказывать об ужасном перелете, шумных детях, что сидели позади в самолете, и все время пинали спинки их кресел.

Глава 3