Пределы нормы

– Алешка. Алешка Карамазов. Святая невинность.

А мне еле слышно. Я словно в ватной шапке стою. Встряхнул бы головой, да побоялся не удержаться на ногах.

Прикусила мне губу, чуть потянула на себя. Сладко, пьяно пахло от Розы. Но это не она так пахнет, подумал я, – спиртное, сигареты, духи. Лучше бы пахло ею. Отпустила губу, лбом прижалась к моей щеке.

– Не бойся, Лешка, солдат ребенка не обидит.

Поцеловала в губы. Губы у нее были мягкие, чуть скользкие. И вкуса у Розы своего нет, заключил я.

Стояли и зря смотрели друг другу в глаза. Мне ее виделись лишь черными размытыми пятнами, да и она вряд ли что могла разглядеть в моих.

Роза выкинула сигарету. Расстегнула молнию на моей куртке и, просунув под нее руки, обняла меня. Потерлась щекой о грудь. Без каблуков, наверное, совсем малышка, подумал я.

А вот тепло от Розы было настоящее. Не то тепло, которое моё, собственное, сбереженное для меня же толстым уютным одеялом. И не то, что в котельной от горячих труб, душное и дурно пахнущее, и даже не то любимое, которое по всему телу, когда с мороза, домой и под горячий душ. Волнующее, живое было ее тепло.

– Что же ты, Алешка, не нравлюсь тебе, что ли?

– Нравишься.

– Ну хоть обнял бы тогда.

Я обнял. Постояли еще немного и Роза резко меня оттолкнула. Я слегка отшатнулся назад, а вот она еле удержалась на каблуках. Я ухватил ее за локоть, и она не упала. Выдернула свою руку, сказала грубо:

– Пошли уже.

Мы шли. Она снова курила.

Я постарался объяснить, ведь Роза не злая, я не хотел ее обидеть:

– Я Веру люблю.

Конечно не для этой чужой, пьяненькой девушки я берег эти слова. Я нес их маме, Эдуарду Владимировичу, может даже Ладе, я нес их Вере… а сказал ей.

– Типа, девушка у тебя, что ли?

– Нет.

– Тогда это ничего не значит.

Мы дошли до перекрестка, и Роза поймала такси. Доехали до центра. Ночной, ярко освещенный город был красив и притягателен. Зашли в кафе. Взяли по чашке кофе. Роза все делала сама, я плелся за ней как ребенок. Она была недовольна мной, раздражалась на каждую мелочь.

Я молча пил кофе, глядя через большое окно на мокрый, украшенный миллионами огоньков, город. Кофе был вкуснее, того, что мама варила дома, того из пакетиков, что мы заваривали с дядей Пашей в котельной, и точно самый красивый, что я видел. Девушка, которая приготовила его для нас, нарисовала карамельного цвета сердечко на густой пенке. А еще в кафе не играла музыка. Казалось, будто и город, и кафе, и официантка, уставшие от дневных посетителей, забыли о нас. Хорошо быть забытыми здесь, даже с Розой.

– Да не бойся ты, вернется твоя Лада, – достала из сумки телефон, посмотрела на время.– Выпить хочешь?

– Пью, – отозвался я.

– А покрепче?

– Нет.

– И мне что-то больше не хочется, – постучала пальцами по столу, – может, ты хорошо на меня влияешь? – Она загадочно улыбалась, смотря мне в глаза своими большими, карими, из-под неестественно длинных ресниц. – Ну, отвечай. Не молчи. Почему ты все время молчишь?

Опять разозлилась. Она ведь не знала, что в этот самый момент рядом со мной сидит Вера в своей белой шапочке и тоже смотрит в окно.

Мы думали с Верой, почему все люди эти люди не спят? Ах да, ведь сегодня суббота и завтра можно спать хоть до обеда, в школу не надо, напомнила она мне. Мы оба хотели быть в резиновых сапогах, чтобы идти по этим освещенным неоновой рекламой улицам, и не перепрыгивать лужи. Идти и видеть сидящую в пустом кафе пару с карамельного цвета сердечками на кофе, завидовать им…

– Здрасте.

– Здрасте.

– Тепло у вас?

– Не жалуемся.

Стукнулся головой о стекло, видимо, я задремал. Роза со скучающим видом водила пальцем по экрану своего смартфона.

Зазвенели поющие ветра над дверью кафе. Лада пришла. Села рядом с Розой. Улыбалась. Светилась лицом.

– Кофе будешь? – спросила ее Роза, не поднимая глаз от экрана.

Лада попросила кофе у официантки.

– У вас все хорошо? Что-то вы грустные какие-то!

Лада переводила лучистый взгляд с меня на Розу и обратно.

– Угу, – ответила Роза – братик просто по тебе соскучился. Да и вообще, время-то детское вышло, пора на горшок и баиньки.

Лада хихикнула, перегнулась через стол, потрепала меня по щеке. Она в несколько глотков выпила принесенный ей кофе, даже не заметив искусно нарисованного ветвистого деревца на пенке. Роза вызвала такси.

Из окна машины я прощался с неспящим городом, которого не знал до того, с его жителями, танцующими в душных прокуренных клубах, дарящими друг другу тепло на темных аллеях, сидящими в тихих, уютных кафе. На прощание подружки расцеловались, а мне Роза и рукой не махнула.

Уже у двери подъезда Лада взяла меня за руку, шепнула в самое ухо:

– Розка говорила тебе? Скажешь, что мы весь вечер были вместе?

Я кивнул.

Поднялся с Ладой в квартиру. Но дома все спали. Я попрощался с сестрой и пошел в свою котельную.

Шел, не разбирая луж, хотелось спать и есть. «Скорее бы снежок выпал» – слышал мамин голос, и Розин «тогда это ничего не значит», и музыка, все бабахала музыка, перебивая далекие:

– Здрасте.

– Здрасте.

– Тепло у вас?…

Глава 5