Предтеча

От внезапного грохота он невольно вздрогнул. Со стола летело всё, что было: пустые бокалы, бумаги, канцелярские предметы. Юстиниан крушил всё, что попадало под руку. Изящный столик с вазой был опрокинут одним ударом ноги. В витражное окно полетела позолоченная статуэтка крылатого льва.

Столько брани Корнут не слыхал от короля за все годы службы. Что и говорить, даже не подозревал, что тот вообще знаком с такими выражениями.

Юстиниан рвал и метал до тех пор, пока наконец не выбился из сил. Придвинув чудом уцелевший стул, он устало плюхнулся на сидение и прикрыл руками лицо.

Выждав пару минут, Корнут наконец решился продолжить:

— Мой король, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Что-то подобное было и со мной, когда узнал всё это, но, поверьте, это даже к лучшему!

— Ты прав, — глухо отозвался Юстиниан, не убирая ладоней с лица. — Конечно же к лучшему. Я казню их немедленно. Посмотрим, что скажет на это Сенат.

— И совершите непоправимую ошибку, — подытожил Корнут. — Сейчас ни в коем случае нельзя даже виду выказывать о том, что нам известно.

Юстиниан убрал руки и угрюмо взглянул в его сторону:

— Ты прав, я погорячился. Максиана под суд, девку можно и не казнить. Есть у меня кандидат в мужья как раз для неё. Тот ещё ублюдок, если слухи не врут. Казнить её слишком милосердно с моей стороны.

— Ваше право, — кивнул Корнут, уже догадываясь, о ком идёт речь, — но позже. Как я уже сказал, сейчас лучше затаиться.

— Для чего, ты можешь мне объяснить? Что в них такого ценного? Ради чего терпеть эту падаль рядом с собой?

— Ради угрозы, Ваша Милость. И власти.

Брови короля задумчиво нахмурились. В глазах промелькнуло сомнение, но вскоре сменилось на некое подобие осознания:

— Ты предлагаешь обвинить публично этих двоих в государственной измене? — неуверенно уточнил он.

— Вы весьма проницательны, Ваше Величество. Но пока у нас нет ничего, кроме свидетеля, а это не является неопровержимым доказательством. Его могут признать заинтересованным лицом, что скорее всего и будет. Мы поступим иначе: лишим Сената принцепса и одновременно продвинем закон, который они так высокомерно высмеивали.

— Как именно?

— Признаться, идея пока слишком сырая, но, надеюсь, времени хватит для её воплощения. Чтобы они там себе ни помышляли, мы нанесём удар первыми, можете быть уверены.

Об идеях Корнут не солгал. И одна из них казалась особенно удачной, но на это нужна подготовка. К тому же, в мозаике не доставало очень важной детали: что это за место, куда отвозят новорожденных выродков и где оно находится. Если давить тараканов, так всех разом, чтобы ни один не сбежал.

— Откуда такая уверенность? — недоверчиво сощурился Юстиниан.

— Мой человек с Максиана глаз не спускает. Чуть что, мы сразу обо всём узнаем. А теперь, когда нам известно и про девчонку, контролировать их будет куда проще. Представьте себе: мы не просто заставим Сенат утвердить закон, мы полностью дисквалифицируем каждого и проведём большую зачистку. Никто и слова лишнего пикнуть не посмеет, когда вот, перед носом, железные доказательства. Подумать только, Сенат в заговоре с осквернёнными! Представьте, какой скандал!

Впервые за утро на лице Юстиниана промелькнула улыбка:

— Что-то в этом есть. Осквернённых боятся и ненавидят. Здесь даже раздувать ничего не придётся, достаточно одной весомой улики и Сенат уже никогда не отмоется от грязи. Только вот где достать эту улику?

— Предоставьте это мне, — заверил Корнут, — только дайте немного времени. Важно, чтобы никто из них ничего не заподозрил до того, как всё будет готово.

***

— Всем встать у своих мест!

В казарму вошли трое гвардейцев, еженедельно устраивающие обыск.

— Назовись, — стражник со скучающим видом подошёл к первому по очереди.

— Восемьдесят Третья.

— Раздевайся.

Твин тяжело вздохнула. Каждый раз одно и то же. Оставляли в одних портках, грубо лапали, проверяя, не припрятано ли что из запрещённого. Потрошили койки, совали носы в каждый угол, ощупывали стены на тайники, разве что в задницу не заглядывали.

— Новенький? — Восемьдесят Третья кивнула на одного из гвардейцев, натягивая рубаху.

— Временная замена. Генри подхватил какую-то заразу, — пояснил главный из проверяющих.

— По борделям меньше шляться нужно, — хохотнул другой.

Главный усмехнулся и отметил что-то в журнале:

— Назовись.

— Двадцать Первый.

Обычно проверка занимает не меньше часа. Вместо заслуженного отдыха стой здесь и жди своей порции унижений. А тут ещё вторую неделю приходится таскаться за принцессами, которые не сидят на месте ни минуты. Прогулки по парку чередуются бесконечной беготнёй по замку, только и успевай за ними. И всё же куда лучше, чем сходить с ума, подпирая стены. Приятным бонусом был Сто Двадцать Восьмой по прозвищу Нудный, порой тот ещё мозгоклюй, но вдвоём как-никак веселее.

— Назовись.

— Девятнадцатый.

Она краем глаза взглянула на Слая. Тот неподвижно застыл у своего места, напряжённо размышляя о чём-то своём. Никак о той сучке из сервусов, что заладила захаживать к нему чуть ли не каждый день.