Преступления против правосудия

Думается, что столь категоричное суждение является неправильным. В ч. 7 ст. 140 УПК содержится запрет возбуждать уголовное дело на основании лишь одного анонимного заявления, но это не исключает возможность проводить проверку анонимного сообщения, предусмотренную ст. 144 УПК, а в результате такой проверки при наличии определенных данных уже может быть возбуждено уголовное дело. Такого рода проверки по ложным анонимным заявлениям приводят к результатам, аналогичным результатам расследования по ложному доносу, т. е. мешают нормальной работе правоохранительных органов и могут нарушить интересы граждан, поэтому ложные анонимные заявления следует рассматривать как вид ложного доноса.

Уголовно-правовая оценка подобных действий обладает некоторыми особенностями, причем этот вопрос связан с более общей проблемой квалификации действий, заключающихся не в прямом обращении в органы, а в имитации (инсценировке) тем или иным способом якобы совершенных кем-либо уголовно наказуемых деяний (например, распространение листовок, плакатов, писем, содержащих призывы к совершению преступных действий, от имени лица, которое фактически не является их автором), когда автор (распространитель) указанных материалов рассчитывает на то, что эта информация дойдет до правоохранительных органов.

Одним из способов создания видимости совершения кем-либо определенных (противоправных или аморальных) действий является подбрасывание предметов, которые могут выполнить роль вещественных доказательств. Этот прием неоднократно использовался для завязки сюжета художественных произведений: роль таких подброшенных и неправильно оцененных доказательств играли носовой платок в трагедии Шекспира «Отелло» и браслет в драме Лермонтова «Маскарад». Хотя эти «вещдоки» были подброшены не властям, а супругам, т. е. речь может идти не о доносе, а о клевете, суть постановки проблемы не меняется.

Вот пример из собственной практики. В конце 50-х годов в поселке появилось несколько листовок с призывом к рабочим ломать механизмы, срывать выполнение плана и т. д. На одной листовке стояла слегка замаскированная подпись жительницы поселка, на другой — ее инициалы. Следствие выяснило, что автором листовок был житель поселка, который изготовил их на почве личной мести этой женщине с целью добиться ее ареста. Действия виновного по внешним признакам напоминали подстрекательство к диверсии, однако такая квалификация была бы неправильной ввиду отсутствия цели подрыва экономики. С учетом направленности умысла он был осужден за заведомо ложный донос с обвинением в тяжком преступлении и с искусственным созданием доказательств обвинения по ч. 2 ст. 95 УК РСФСР 1926 г. (ныне это была бы ч. 3 ст. 306 УК РФ).

Решение представляется правильным с точки зрения объекта и субъективной стороны. Некоторые сомнения могут касаться объективной стороны. Для уяснения этого вопроса обратимся к анализу, проведенному Л. В. Лобановой. По ее мнению, поводом к возбуждению уголовного дела является и непосредственное обнаружение органом дознания, следователем или прокурором признаков преступления, причем указанные признаки могут быть обнаружены компетентными органами и в результате инсценировки преступления. Подобные действия столь же опасны для правосудия, как и заведомо ложный донос. Квалифицировать их как фальсификацию доказательств по ч. 2 ст. 303 УК нельзя, так как там предусмотрен специальный субъект. Поэтому Л. В. Лобанова делает вывод, что содержание признаков объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 306 УК, должно быть более широким, чем донос как таковой, и должно включать в себя все случаи совершения действий, направленных на то, чтобы компетентные органы получили ложную информацию о совершении преступления[507].

В. В. Векленко, анализируя проблему, указывал, что введение следствия в заблуждение может проявляться не только в ложном сообщении о преступлении, но и в активных физических действиях, направленных на привлечение к уголовной ответственности лица, непричастного к его совершению. Такими формами поведения могут выступать:

— полное либо частичное изменение обстановки после совершения действительного преступления с целью направить расследование в ложном направлении;

— инсценировка совершения невиновным преступления;

— фальсификация отдельных обстоятельств того или иного события для придания ему видимости совершенного преступления и т. п.

В результате В. В. Векленко делает вывод, что такие действия прямо не подпадают под признаки заведомо ложного доноса, поэтому требуется дополнить УК специальной нормой об ответственности за умышленные действия, направленные на введение органов дознания, следствия и суда в заблуждение относительно виновности лица, непричастного к совершению преступления[508].