Президент планеты

– Я бы скрестил верблюда с кенгуру и назвал бы это животное кенблюд, оно бы носило детёныша в сумке на спине, а не на животе. Изобрёл бы собственный вид спорта, где команды едут на грузовиках через пустыню и параллельно играют в шахматы. Я бы вырезал изображение своей задницы на горе Тубкаль.

Некоторые слова за девять часов Артур всё же не успел выучить, и часть сказанного Жвачкой осталась для него непонятной. Он лишь следил за выражением лиц разговаривающих. Кривой нос смотрел на всех отстранённо, его рот был широко открыт, что было естественным положением челюсти. Жвачка возбудился до предела, ходил по комнате и перечислял, что бы сделал, имея власть и всемогущество. Доктор скептически слушал эту речь, его лицо постепенно менялось на всё более пренебрежительное. Наконец он перебил Жвачку и произнёс характерным для себя презрительным тоном:

– Как это ни прискорбно, такие индивиды, как вы, тоже однажды получат чипы, похожие на этот, хоть вы их и не заслуживаете. Не должен человек, в жизни не прочитавший научной книги, так легко получать знания и подниматься на уровень мирового профессионала. Но это случится, поэтому, если вы хотите стать умнее в ближайшие годы, а не через двадцать лет, вот что вам нужно сделать: завтра придёт Чарльз Тауэр, чтобы проверить, как дела у его подопечного, а с ним огромная медицинская комиссия, чтобы посмотреть, как прошла установка чипа и нет ли осложнений. Если они спросят ваше мнение, что крайне маловероятно, скажете, что Артур – умнейший парень из всех, с кем вам довелось разговаривать. И что вы всю ночь спорили с ним на разные темы: от происхождения жизни до способов добычи сахара.

– И это позволит мне получить такой чип? – с еле сдерживаемым энтузиазмом спросил Жвачка.

– Это позволит сделать чип массовым, и тогда он будет у всех. Сейчас вы должны тридцать жизней не есть, не пить, чтобы накопить необходимое количество денег, однако в ближайшем будущем чип может стать доступен каждому. Но я вам скажу вот что: не думайте, что чип сделает вас богами, он не прибавляет умственных способностей. Артур не решит логарифмическое уравнение, не найдёт ответ на вопрос о жизни, вселенной и вообще. Он не гений, он обычный обыватель с большим багажом знаний. Калькулятор не станет умнее, если присоединить к нему жёсткий диск. Объём данных и вычислительные способности всегда были разными понятиями. Ни одна машина не будет думать за тебя. Не удивлюсь, если окажется, что этот парнишка глупее резиновой утки, но запоминает он всё отлично.

– Не очень-то вежливо, старый ты хер, – заговорил Артур. – Я здесь и всё слышу, так что, если не хочешь вечером увидеть собственные зубы в унитазе, думай, о чём говоришь.

Воодушевление, в котором доктор пребывал последние несколько минут, мгновенно испарилось. Надменность сменилась удивлением, он повернулся к санитарам и спросил:

– Почему он так разговаривает?

– Как так? – не понял Жвачка.

– Он только что назвал меня старым хером, а потом пригрозил выбить зубы. Или вы этого не слышали? – начал злиться доктор.

– Так вы ведь сами назвали его тупым, вот он и ответил. Любой нормальный человек поступил бы так же.

– Это нормально для идиотов, что ездят по улицам на джипах с ручным управлением и стреляют из автоматов в воздух, а этот парень – чистый лист, он не должен знать таких слов.

Из разговора доктора с санитарами Артур понял, что какие-то слова являются запретными, хотя не понимал, как такое может быть. Если один человек говорит, а другой понимает, это значит, что слово несёт смысл, не это ли главное? Даже если убрать некоторые слова, смысл никуда не денется.

– Какие ещё слова ты знаешь? – спросил доктор, глядя ему в глаза.

– Перечислять? – удивился Артур. Если начать произносить каждое слово, что он успел запомнить, уйдёт не один час.

– Давай по порядку, начиная с плохих.

– Дождь, лужа, грязь, кровь, порезаться, лысина, вонь, прокол колеса, авария, пожар, перелом кости, плесень, гнилой, червяк…

– Нет-нет, – остановил его доктор. – Назови нам плохие слова, значение которых никому не нравится.

– Так я и назвал: грязь, пожар, плесень, лужа. Никто не любит лужи, они мокрые, холодные, пачкают одежду.

– Лужа – это не плохое слово, а самое обыкновенное, его можно использовать в любом разговоре.

– Да, в любом, – подтвердил Жвачка. – Это обыкновенное слово.

Все трое смотрели на Артура с таким видом, будто он внезапно начал говорить задом наперёд. Артур не совсем понимал, чего от него требуют, он же выучил язык и теперь на нём разговаривает. Неужели теперь скажут, что он неправильно выучил и надо всё забыть? У него же не получится.

– Тогда какие слова плохие? – спросил Артур, хотя изначально ему казалось, что он понимает, как функционирует язык, теперь же не был в этом уверен.

– Плохие слова – это те, которые обозначают что-то плохое.

– Например, пожар?

– Нет, пожар – это хорошее слово, – ответил доктор. Он был похож на преподавателя, рассказывающего элементарные вещи первокласснику.

– Но ведь пожар – это плохо, он уничтожает леса и постройки, убивает людей и животных, от него одни беды.