Придворное общество

Таким образом, ученые продолжают довольствоваться лишь общей схемой социального расслоения, предоставляющей в распоряжение того, кто исследует развитие общественной структуры лишь три — или, в лучшем случае, четыре — понятия* дворянство, буржуазия и рабочий класс, может быть, с прибавлением еще крестьянства как особого слоя. Перипетии общественного развития предстают на таком фундаменте в чрезвычайно упрощенной форме. Когда поднимается «буржуазия», тогда (так выглядит дело в подобном случае) дворянство претерпевает упадок; когда поднимается рабочий класс, то в упадке оказывается буржуазия. Имеющийся материал наблюдений перерабатывают лишь с точки зрения действительного или воображаемого исчезновения одной из социальных формаций, известных под этими именами. Однако одно и то же название нередко относится к социальным формациям различного типа — или, иными словами, различных ступеней развития всего общества. Даже при сохранении названия члены общественного слоя более позднего типа далеко не всегда бывают потомками членов одноименного слоя исторически предшествующего типа. Так, придворно-аристократическая знать во Франции XVI и XVII веков сформировалась отчасти, как мы уже говорили, из потомков недворянских семейств. Точно так же и близкие по своей структуре и функциям слои, принадлежащие к новой ступени развития, далеко не всегда оказываются (в терминологическом отношении) известны как класс под тем же наименованием, что и родственные им слои предшествующих ступеней. Прослойки буржуазной элиты, например буржуазный патрициат, обнаруживают значительное структурное родство с дворянскими прослойками, элитные слои рабочих государств — с буржуазными элитами. Однако косность, недифференцированность, эмоциональная нагруженность, свойственная традиционным обозначениям для различных социальных слоев, мешают нам верно выразить в научном исследовании то, что мы ясно видим перед собою в действительности.

Соответственно этому и постижение процессов, с которыми мы здесь сталкиваемся, часто остается неточным. Выдвижение нового типа определенного социального слоя — в данном случае дворянства — может, как мы видели, идти рука об руку с упадком более раннего типа того же самого слоя (или, во всяком случае, слоя, к которому относят то же самое понятие, не всегда ясно и отчетливо различая при этом его восходящие и нисходящие типы). А возвышению центральных властителей и их представителей как совершенно особого рода социальной группы, их выдвижению в долгой борьбе с представителями других группировок такого же «частного порядка» внутри той же самой ступени развития обычно и вовсе не находится места в этой традиционной схеме. Различные взаимозависимые социальные слои образуют друг с другом сложную единую конфигурацию, в которой в качестве ее высшей координирующей инстанции приобретают самостоятельное значение центральные властители и правительства самого разного рода. Для такого общества они обеспечивают равновесие между взаимозависимыми слоями и группами. Однако динамика этой конфигурации часто скрывается за такими понятиями, как «развитие государства», которыми пользуются, не выясняя при этом отношения между, с одной стороны, напряжениями и смещениями полномочий власти во взаимном отношении различных социальных слоев и, с другой стороны, развитием той совокупной системы, которую они образуют друг с другом.